Вернувшись в Амстердам, Геррит купил два дома, устроил в них выставочный зал, мастерскую и привлек жаждущих иметь постоянный заработок художников. Так возникла большая мануфактура итальянской живописи в Голландии. Предприятие это держалось в надлежащей тайне. Вначале все шло прекрасно, дело принимало конкретный оборот, как вдруг, совершенно неожиданно, коварная судьба набросила на Геррита свои предательские сети. В ту пору Ойленбург заключил очень выгодный контракт с герцогом Бранденбургским на поставку тринадцати картин выдающихся итальянских художников и получил в задаток четыре тысячи гульденов. Кто же мог предвидеть, что при герцогском дворе окажется голландский мастер цветочных натюрмортов Хендрик Фромантен, который до этого работал за жалкие гроши на нашего фабриканта «итальянцев» made in Amsterdam. Месть его была сладкой, а результат экспертизы — уничтожающим: ни одна из картин «итальянской школы» не является подлинной.
Далее события развивались в ускоренном темпе. Герцог полученные картины возвращает. Оскорбленный этим Геррит — дело приобрело широкую огласку — собирает комиссию из девяти экспертов, которая принимает соломоново решение: некоторые картины хорошие, некоторые похуже, но все могли бы занять место в галерее итальянского искусства. Что это должно было означать — неизвестно. Некоторая неясность формулировок, подобно женской красоте, имеет свое очарование.
Честолюбивого Геррита такой поворот событий, конечно же, не устраивал. Несколько лет он продолжал яростно бороться за свою купеческую честь, а выражаясь менее возвышенно, — за свое существование.
Множатся экспертизы. Специалисты, среди которых находятся такие знаменитые художники, как Виллем ван Альст>{41} и Виллем Кальф>{42}, решительно заявляют, что вся коллекция Геррита — сплошной бездарный китч. Зато вердикт другой комиссии, созванной несколько позже, был менее решительным и однозначным: тридцать один художник высказался за подлинность работ, двадцать — против. Как и в уголовном процессе, противоречивые мнения экспертов только затемняют дело.
Афера разворачивается на двух уровнях. Первый — это широкий скандал, который держит в напряжении весь художественный мир Голландии. Циркулируют шутки, памфлеты, стихи доморощенных и даже выдающихся поэтов, таких как Вондел>{43}, защищающих или безжалостно разоблачающих Ойленбурга. А все те, кто, по совести говоря, страстно любит понаблюдать за публичными казнями или банкротствами «с треском», получают немалую порцию приятного развлечения.
