Мы с Джуной встретились там по случаю награждения.
Она обрадовалась, увидев меня, и запросто вытащила из зала среди церемонии «пройтись».
– Где у вас тут можно покурить? – спросила она даму, которая, очевидно, была одним из организаторов и следила за фуршетными столиками, ожидающими награжденных.
– Вам можно курить везде! – торжественно возвестила дама.
Но Джуна стала искать укромное место, нашла подсобку, где хранились тряпье, швабры и какие-то приборы с проводами, где по запаху учуяла курильщиков. Те несказанно обрадовались и приняли ее, очаровательно и одновременно виновато улыбающуюся, в свою компанию.
Мне ничего не оставалось, как вернуться в зал.
В Совете Федерации все было нормально. Она старалась держаться рядом, вела себя прилично. Не говорила много, когда получала свои статуэтку и книгу, произнесла только:
– Я служу народу России и науке.
Без энтузиазма наблюдала, пока ей приколют медаль. И спокойно села на место.
Я снова и снова буду акцентировать внимание на том, что не Джуна была инициатором «навешивания на себя цацок», в чем ее пытаются повсеместно уличить, а люди добивались общения с нею, хотя бы таким способом.
После церемонии награждения выяснилось, что Джуна забыла свой телефон и попросила попользоваться моим, чтобы вызвать машину.
Из-за нее я в тот день сильно задержалась.
В моей личной базе сохранились лишь эти последние фотографии Джуны, которые сделал Саша Бухаров в Совете Федерации.
В январе она не выглядела удрученной или смертельно больной. Ничто не предвещало трагедии.
По вышеназванным причинам я дистанцировалась и старалась не посещать офиса Джуны.
Но больных она принимала все меньше и меньше. А те просто донимали офис и всеми путями атаковали целительницу, надеясь на чудо. Сильно обижались, кстати, если Джуна, доведенная их домогательствами, рявкала и выгоняла непрошенных гостей.
– Мы приехали третий раз с Дальнего Востока, – умоляла мать, держа на руках инвалида.
– Я плохо себя чувствую! Я не могу! – отталкивала людей Джуна.
Но они лезли и лезли. И не было им ни конца, ни края. Как в кошмарном сне.
– Я отказываю всем. Пусть лечатся в поликлинике с гриппом! Беру только с очень плохими диагнозами – церебральный паралич, рак… Я сама еле жива, Света. Нет у меня никаких сил!
Мы общались до конца февраля очень плотно.
Последним ее подарком был триптих картин, где центральной явилась моя любимая – лицо инопланетянки над тремя пирамидами, а на боковых – лицо Джуны в виде египетских жриц.
