Полтора года спустя изгнанный республиканской партией, влияние которой все увеличивалось, Примо де Ривера прибыл в Париж. Он поселился в маленьком скромном отеле на улице Вано.
Я приглашаю его к себе на обед. Наступает назначенный день.[9] Мои гости собираются. 8 часов… 9 часов… 9 часов 30 минут! Примо де Ривера все нет. В конце концов я звоню в отель на улице Вано. «Господин Примо де Ривера умер!» – лаконично отвечает мне консьержка.
Действительно, стремясь забыть прошлое, бывший диктатор обращался к самым различным источникам утешения, какие только можно найти в Париже. И его силы не выдержали…
Тотчас же «Канар аншэнэ»[10] и куплетисты со всеми подробностями оповестили о подлинных причинах его смерти! И особенно много говорили о белом монашеском одеянии – форме испанского ордена, к которому принадлежал Примо. Его друзья из числа испанской аристократии добились, несмотря на всяческие препятствия, чтобы он был похоронен в этом одеянии согласно привилегиям, какими он пользовался в период существования угасающей испанской монархии.
Глава 6. Соединенные Штаты Европы
Красный цвет на карте Европы Штреземана. – Вагон-салон поезда Гаага – Женева. – Пюпитр евангелического стиля заменяет письменный стол Верженна. – Да здравствует Бриан! Долой Соединенные Штаты Европы! – «Штреземан умер, это значит, все кончено».
Пятого августа 1929 года, Гаага.
Аристид Бриан, ставший председателем Совета министров 26 июля, когда Пуанкаре подал в отставку, открывает Гаагскую конференцию, на которой все союзники – кредиторы Германии собираются попытаться разрешить запутанный вопрос о межсоюзнических долгах и заставить Германию принять основные положения плана Юнга.
Шестое августа. Штреземан излагает свои взгляды на будущее:
«Я полагаю, что будет проведена рационализация мировой экономики, которая заменит ныне существующую систему, систему мелочной лавки! Мы с улыбкой вспоминаем сегодня прежнюю Германию, раздробленную на мелкие государства, каждое из которых имело свои собственные таможенные границы и свою денежную систему. Я думаю, что также с улыбкой будут вспоминать позднее о раздробленности современной Европы».
Все взволнованы. Бриан поднимается с места и с воодушевлением протягивает обе руки Штреземану.
В полдень картина меняется. Министр финансов Сноуден утверждает, что решения экспертов ни к чему не обязывают правительства; что распределение ежегодных немецких поступлений между кредиторами не удовлетворяет Великобританию и что поставки натурой, предусмотренные планом Юнга, наносят ущерб английским экономическим интересам. Это скандал. Сноуден пожимает плечами и сквозь зубы произносит несколько нелестных выражений по адресу французских делегатов, которых это возмущает…
