.
Пристальный интерес русского писателя к итальянскому поэту, изучение эпистолярного наследия Гоголя и воспоминаний его современников то и дело побуждали ученых искать параллели между «Мертвыми душами» и «Комедией» Данте. В академических трудах начало этому положил Алексей Николаевич Веселовский. «Итак, второй отдел новой „Божественной Комедии“, – утверждал он применительно ко второму тому „Мертвых душ“, – должен вызвать убеждение, что для всех, в ком еще не зачерствело сердце, возможно спасение. Очищающим началом должна явиться любовь в том мистическом смысле, какой она с годами получала для Гоголя, – не только культ женщины, но и стремление всего себя отдать на служение людям-братьям»[268]. Гоголю, продолжал Веселовский, «не суждено было дожить до создания заключительной части поэмы. Врата Рая остались закрытыми для привычных спутников его, героев „Мертвых душ“. Но замысел поэта можно отгадать, группируя и обобщая намеки и указания из его переписки и воспоминаний его друзей <…>. Смиренный отъезд Чичикова слишком ясно замыкает второй период его жизни. Затем он может снова явиться, лишь вполне преобразовавшись. Энергия, избытку которой удивляется Муразов, должна направиться на служение ближнему; только в таком случае будет понятно, что «недаром такой человек избран героем»[269]. Наконец, подводя итоги своим размышлениям, Веселовский замечает: «Как многотрудное странствие великого тосканца приводит его к созерцанию божественных сил, образующих Небесную Розу, и вечноженственное начало, воплощенное в Беатриче, исторгает из его уст песни благоговения и радости, так странствие болеющего о людях обличителя по русской земле, бесчисленные картины пороков и низостей, сменяющихся затем борьбой добра со злом, должны были разрешиться торжеством света, правды и красоты».
Сходную с этой мысль высказывал Д. Н. Овсянико-Куликовский, утверждая при этом, что весь замысел «Мертвых душ» основывался на эгоцентрической антитезе: «я (Н. В. Гоголь) и Русь»[270], что, конечно, побуждает вспомнить о «центральном человеке мира», как называл Данте Джон Рёскин. Не лишены интереса и рассуждения С. Шамбинаго о «Комедии» и гоголевском произведении. В своей книге о Гоголе Шамбинаго писал: «Цели гоголевской поэмы навеяны перспективами „Божественной Комедии“. Данте стремился привести людей к состоянию идеальному, научить их достигнуть счастья в этой жизни и блаженства в жизни будущей. Для него возрожденная родина должна была со временем превратиться во всемирную империю, чтобы в ней совершилось это предназначение человечества <…>. Замысел (Гоголя. –
