- Ты охотилась? – спросил Казимир.
- Да, - соврала я.
Он кивнул.
- Я думал об этом. Знаменитая выжившая, Мей из Хальц-Вальдена, что живет и выживает своим умом и только. Снимаю шляпу, дорогуша, - он фальшиво отсалютовал.
Я уставилась на него.
- Может, хватит возмущаться?
- Может, хватит злиться?
- Ты ведь спал прошлой ночью, или ты лежал и плакал от того, что я сказала? Забудь, Казимир. И я не последний раз попрошу тебя замолчать, пока я не увижу убийц отца мертвыми и не спасу Эллен.
- Для тебя «Ваше Величество», - тихо сказал он.
Я покачала головой и прислонилась к шее Анты.
- Ты встречал кого-нибудь такого назойливого? – Анта покачал головой. – Я тоже, - я погладила его шерсть и почесала уши.
И все же, пока Казимир молчал, меня одолевали мысли, что не всегда было хорошо. Когда отец был жив, и мы тихо жили в Хальц-Вальдене, я думала о еде, как нам выгоднее все продать, не стало ли колену отца хуже. Теперь я беспокоилась о воде. Хватит ли нам воды? Принц пил больше, чем я, привыкший, что слуги потчуют его вином, как только ему захочется. Я не знала лес в этой части, так далеко мы не заходили, а потому я не знала, где есть реки или ручьи. Я знала только, что лес делится на части, схожие с временами года. За пару шагов температура здесь могла измениться с теплой на холодную. Правила всего мира не действовали в лесе Ваэрг.
Около полудня мы остановились и поели. Я вытерла Анту и убедилась, что он в порядке. Казимир заботился о своей лошади. Он не бил ее, как это делали другие всадники. Вместо этого он снял седло и вытащил репья из ее гривы. Я хоть не застряла в лесу с грубияном.
- Ладно, - сказал он, пока мы ели скромный обед. – Это уже смешно. Мы не можем идти и не говорить. Если я тебя разозлил, то мне жаль, я не хотел так говорить. Ты не воняешь, и ты не грубая.
- Отлично, - ответила я, откусывая хлеб. Он зачерствел.
- А ты? – сказал он. – Ничего не скажешь?
Я пожала плечами и отвела взгляд.
Казимир вздохнул.
- Тебе не нужно называть меня «ваше высочество». Я не чувствую себя принцем, особенно, в этой грязной одежде.
- Отец говорил, что не важно, как ты выглядишь и во что одет. Важно, кто ты есть, - от засохшего хлеба остался кислый привкус. И живот недовольно урчал я начала задумываться, не был ли хлеб причиной.
- Он был умным человеком, - сказал Казимир. – Тебе его не хватает.
Глаза обожгло, и к горлу подступил комок. Я поднялась и сунула хлеб обратно в сумку на седле Анты.
- Пора идти.
