Я села на укрытую листьями землю и прислонилась к гниющему бревну. Щелканье растворялось в ночи. Оно все еще пугало, но не казалось опасным.
- Не хочешь узнать? – спросил Казимир. Его глаза сияли в лунном свете, а кулаки были сжаты. В чертах его лица была строгость, но еще и смесь страха и любопытства. Он хотел узнать, но боялся того, что найдет. – Не хочешь пойти и узнать, что там?
- Ты хочешь ходить по лесу во тьме? – ответила я. – Не зная, куда ступаешь? Не видя, что перед лицом?
Тело Казимира содрогнулась.
- Что ж, если взглянуть так… - он опустился на спальный мешок и приподнял голову, чтобы заговорить. – Но ты хоть раз такое слышала? Это точно не нормально. Оно не из плоти и костей. Оно двигалось и звучало… странно. Я многого здесь не понимаю. А ты понимаешь, Мей? Как далеко ты заходила в лес?
Дайте мне сил. Я закатила глаза. Эта ночь будет самой длинной. Если лес Ваэрг не убьет меня, это сделает постоянная болтовня Казимира.
- Ты можешь замолчать?
Казимир сузил глаза.
- Ладно, - он перевернулся на другой бок, открывая мне спину.
Я наслаждалась тишиной. Загадочный шум встревожил меня, и я вздрагивала от каждого шороха и животного. Глаза вглядывались в лес, выискивая тени среди деревьев. Я начала вспоминать истории у костра, сказки о брошенной магии в лесу, магии, что создала полусуществ, ни смертных, ни волшебных, а нездоровых существ, что ждали в чаще, желая забрать душу. Я не верила этим историям, пока мы не столкнулись с туманом. Я только надеялась, что мы спокойно доживем до утра.
Я сидела и ждала рассвета. Вдалеке продолжалось щелканье. Так далеко, что его едва было слышно. Но оно продолжалось, словно ждало нас. Охотник ждал идеального момента для атаки. Вот что оно делало. Ждало момента, чтобы ударить. Я это чувствовала.
* * *
Я приветствовала первые лучи. Они проникли сквозь деревья, согревая все, чего они касались, окрашивая все в теплые тона, путаясь в зеленых и коричневых листьях, превращая серую кору в сияющее золото. Песочные волосы Казимира блестели золотом, да и кожу солнце согрело, и она уже не была такой бледной. И сидя у костра, я поймала себя на том, что хочу увидеть, как выглядят на солнце его глаза. Я видела их бледное серебро в ночи и теплый серый цвет днем. Я видела, как огонь делал их оранжево-золотыми. И потому задумалась, во что превратит их утренний свет. В янтарь? Или серый с золотыми прожилками?
Он пошевелился, и я отвернулась, смущенная своими мыслями, и решила занять себя приготовлением завтрака из наших пожитков. У нас были ягоды и козий сыр.
