— Это плохо.
— Просто катастрофа. Романа Полянского судили, когда та девица донесла на него.
— Бет, наверно, усвоила уроки матери.
— Да, да. Ты же понимаешь.
— Но мне кажется, что девочка более откровенно корыстна. У Синтии другие мотивы.
— Нет, они обе одинаково жадные и отвратительные.
— А ты, конечно, просто идеал! Тебе не пришло в голову дать Бет отпор, когда она, как ты выразился, на тебя набросилась?
— Единственное, что я могу придумать, это отправить ее в Европу.
— Зачем? Она все равно вернется. Нужно что-нибудь более радикальное. — Мэрион сделала вид, что усиленно думает, что так же растеряна, как он. Но она уже знала, что делать. Решение пришло к ней, как дар из преисподней. Она взяла счет за выпитое и бросила его на стол, положив сверху свою кредитную карточку. Он не возражал.
— Я умею решать такие проблемы, — заявила она. — Только дай мне время. Мне полезно отвлечься от собственных дел. Пожалуй, я впервые за много недель не думаю о том, как несчастна буду всю оставшуюся жизнь.
Он взглянул на нее недоумевающе.
— Странный способ улучшить свое самочувствие!
— Может быть, останешься на уик-энд? — предложила она.
— Нет, мне нужно вечером быть на совещании в Майами.
Не проси. Не показывай обиды.
— Жаль. Что ж, в другой раз.
— Когда ты приедешь в Нью-Йорк?
— Может, завтра. Может, никогда. Не знаю, — ответила она неопределенно, в свою очередь напуская на себя таинственность.
Подошел официант, взял счет и ее кредитную карточку.
— Спасибо. Ты думаешь, что я ужасный человек?
— Нет, почему же. Мне приятно тебя угостить.
— Из моих денег у тебя что-нибудь осталось?
— Все цело.
— И все деньги Хэнка?
— Практически все.
— Значит, ты очень богатая женщина.
— Мульти-мультимиллионерша. Мне легко будет найти нового мужа. Уж обо мне, дорогой, тебе не надо беспокоиться. — Она собрала сигареты и спички и положила их в сумку. Оба замолчали, обоим не хотелось уходить из ресторана. Потянувшись через стол, она погладила его по щеке. — И о девочке не беспокойся. Что-нибудь придумаю. Все образуется. Я все еще тебя по-своему люблю.
Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.
— По-своему. Да, я знаю.
