Не важно, что нет никакого освещения. Добрые люди спать ложатся рано, а недобрым — освещение только помеха. Не важно, что изо всех дорог кое-как замощена только одна Шереметевская, — своих колясок здесь не держат, а гремучим обозам да отходникам даже мягче ездить по грунтовым дорогам, и жителям беспокойства меньше. Церковь есть, даже две — на кладбищах Лазаревском и Миусском, а третью за линией собираются строить зажиточные и усердные богу ремесленники, уже кирпич возят помаленьку. Лавочки, лавчонки, лавчужки полезли в изобилии: это были поденки — открывались, закрывались, переходили из рук в руки. Открылись казенные винные лавки.
Недалеко от Шереметевской улицы по дороге в Останкино стоит трактир Кулакова «Уют», перенесенный в свое время со старой Троицкой дороги, ближе к Сущевскому валу — Антиповский трактир. В новых вырубленных проездах арендовали участки кабатчики Федяшин, Гуреев и другие. Шумит Марьина роща пьяными голосами ремесленников и мещан, лихими разгулами купеческих сынков и промотавшихся дворян. От этого шума запирались дубовыми воротами обозники на постоялых дворах. Ночи темные, улицы неосвещенные, грязные, с тропинками вдоль заборов, редко с деревянными тротуарами возле зажиточных домов. В такие ночи лучше сидеть дома, да и свет жечь незачем: керосин денег стоит, и внимание привлекает освещенное окошко, а ночное внимание многим ни к чему.
Строилась Москва. Возникали новые, ширились старые промышленные заведения и мастерские, лавчонки, магазины и склады. Предприимчивые дельцы оценили преимущества дешевых участков Марьиной рощи. Фабриканты Кротов и Метельцов построили на Сущевском валу чулочную фабрику, недалеко от нее поставил Гусаров дроболитейный заводик, а Мещерский — литографию. Удачливый немец Густав Лист, расширяя свой единственный на всю Россию завод по изготовлению насосов на Софийской набережной, построил новые, большие корпуса на изгибе Виндавской дороги, арендовав землю у причта церкви Рождества. В честь преподобного Филарета, благословившего эту сделку, улица, ведущая к бутырскому заводу Листа, была названа Филаретовской (ныне Складская).
Это был самый большой завод в округе. Первые кадровые рабочие его были переведены частично со старого завода, а новых рабочих и учеников вербовали почти исключительно в деревне. За большое счастье считал деревенский парень согласие мастера поговорить при случае, чтобы приняли его на завод. Кто был в силах, давал влиятельному мастеру взятку деньгами или продуктами; кто был гол, отчислял ему несколько месяцев часть получки и рабски прислуживал благодетелю. Такой покорный, без претензий и запросов деревенский парень был приятен и выгоден и хозяину и мастеру. Старались в нем развивать жадность к деньгам, необщительность, тревогу за свой заработок.
