— Если это долгая история, предлагаю выпить.
— Я никогда не пью до захода солнца. Это помогает мне не опуститься окончательно.
— Это сложно. Особенно для эскимосов, — ответил я, — тем более летом.
Она проследила взглядом, как я вытаскиваю небольшую плоскую бутылку, и продолжила:
— Его звали Уолли Сип. Работал он в одиночку. И никто не смог ни словечка из него вытянуть по поводу добычи. Только через пятнадцать лет ему пообещали помилование, если признается, где спрятано награбленное. Он отдал все, кроме жемчужин.
— Где он это прятал? — недоверчиво спросил я. — В шляпе?
— Слушай, это серьезно. Я кое-что разузнала об этих жемчужинах.
Прикрыв рот рукой, я сделал серьезный вид.
— Он заявил, что ничего не знает об этом жемчуге, и его должны были выпустить. А жемчужины все-таки были в этом вагоне, в заказной бандероли, и никто их больше не видел.
В горле у меня стало сухо. Я ничего не ответил.
— Однажды во время отсидки в Ливенпорте, — продолжала Кэт, — только один раз за эти пятнадцать лет, Уолли Сип дорвался до банки спиртового лака и нажрался, как свинья. Его соседом по камере был тогда маленький человечек, которого звали Пилер Мурдо. Ему дали двадцать семь месяцев за подделку двадцатидолларовых банкнот. Сип сказал ему, что закопал жемчужины где-то в Айдахо.
Я слегка наклонился вперед.
— Ну что, интересно? — спросила она. — Слушай дальше. Пилер Мурдо снимает у меня комнату. Он наркоман и болтает во сне.
Я снова откинулся на спинку кресла.
— О Господи! А я уже мечтал, как буду тратить свою долю вознаграждения!
Кэт холодно посмотрела на меня, потом взгляд ее потеплел.
— Ладно, — сказала она беспомощно. — Я понимаю, все это выглядит совершенной ерундой. Столько лет все ловкачи пробуют разгадать эту загадку — типы с почты, частные агентства и так далее... А потом это удается какому-то наркоману. Но это неплохой человек. И у меня такое впечатление, что он не врет. Он знает, где сейчас Сип.
— Он что, все это выболтал во сне? — спросил я ее.
— Ну откуда! Но ты меня знаешь. У бывшего полицейского хороший слух. Может, я была слишком любопытна, но поняла, что он в прошлом уголовник, и меня беспокоит, что он нюхает это свинство. Пилер сейчас мой единственный съемщик, и, проходя мимо его двери, я слышала, как он разговаривал сам с собой. Так я узнала достаточно, чтобы однажды слегка его прижать. Он рассказал остальное. Чтобы получить эти деньги, ему нужен кто-нибудь в помощники.
— Где Сип? — спросил я, снова наклоняясь вперед.
