Гостиница «Сноквольми» расположена на Кэпитэл-вэй в Олимпии. Перед ее окнами парк, занимающий целый квартал. Я прошел через кафе и добрался до места, где залив Пьюджета глубже всего вдается в сушу и заканчивается чередой опустевших пристаней. Все кругом было занято штабелями старательно уложенных бревен; какие-то старики сонно шатались среди штабелей или покуривали трубочки, сидя на ящиках под вывесками: «Дрова и щепки на растопку. Доставка бесплатно».
За ними была низкая береговая скала, огромные северные сосны вырисовывались на фоне серо-голубого неба.
Два старика, сидящих в каких-нибудь шести шагах друг от друга, казалось, не замечали один другого. Я медленно подошел к одному из них. На нем были вельветовые штаны, что-то, что некогда было красно-черной шерстяной курткой, и старая фетровая шляпа, вся в пятнах, как будто ее носили лет двадцать. В одной руке он держал коротенькую черную трубку, не очень чистыми пальцами другой осторожно старался вырвать длинный вьющийся волос, торчащий из ноздри.
Поставив вертикально один из ящиков, я уселся, набил трубку, закурил и выпустил клуб дыма.
— Кто бы мог подумать, что оно соединяется с Тихим океаном, — сказал я, небрежно указав рукой на море.
Он покосился в мою сторону.
— Тихий залив... спокойный, сонный, как весь ваш городок, — продолжал я. — Мне нравятся такие места.
Старик молча смотрел на меня.
— Могу поспорить, — добавил я, — что человек, живущий тут достаточно давно, знает всех жителей города и его окрестностей.
— На что поспорим? — спросил он.
Я достал из кармана серебряный доллар. Они еще встречались здесь в обращении. Старик взглянул на него, кивнул, потом внезапно вырвал волос из ноздри и посмотрел его на свет.
— И вы бы проиграли, — сказал он мне.
Я положил монету на колено.
— Вы знаете тут кого-нибудь, у кого много золотых рыбок?
Старик внимательно смотрел на монету. Сидящий рядом с нами мужчина был в комбинезоне, на ногах ботинки без шнурков. Он тоже уставился на доллар. Оба одновременно сплюнули.
— Я плоховато слышу, — ответил мой собеседник, медленно поднялся и двинулся в сторону барака, сбитого из старых досок разной длины. Войдя внутрь, он с треском захлопнул за собой дверь.
Второй нехотя бросил на землю топор, плюнул в направлении закрывшейся двери и отошел к дровяным поленницам.
