Мистер Пендлтон расхохотался, своим смехом прервав ее рассуждения.
– А тебе не приходило в голову, деточка, что эти люди вовсе и не стремятся познакомиться друг с другом? – с иронией спросил он.
– Некоторые как раз хотят, – уверенно возразила ему Поллианна. – Например, Сэди Дин – она работает в большом магазине, продает красивые банты и ленточки – та очень хочет знакомиться с другими людьми. Я ее познакомила с миссис Керю, и мы приглашали Сэди к себе в гости. К нам еще приходил Джеми и многие другие. И она охотно со всеми знакомилась! Поэтому я думаю, если бы много таких людей, как миссис Керю, познакомились бы с теми другими… Я, конечно, не могу сама их всех перезнакомить. Я не так много их знаю. И все же, если бы они смогли узнать друг друга, то богатые люди смогли бы поделиться частью своих денег с бедными, а тогда…
Ее снова прервал смех мистера Пендлтона.
– Ах, Поллианна, Поллианна! Боюсь, ты заходишь слишком далеко. Эдак ты и сама не заметишь, как превратишься в убежденную социалистку.
– В кого? – подозрительно спросила девочка. – Я не знаю, кто такие социалистки. Но люди с твердыми убеждениями мне нравятся. Главное, чтобы убеждения были хорошие, правильные.
– У тебя они очень хорошие, – улыбнулся мистер Пендлтон. – Но что касается твоего плана массового перераспределения средств, он может таить в себе очень грозные осложнения.
Поллианна тяжело вздохнула.
– Да, я в курсе. Миссис Керю тоже так говорила. Она объяснила, что я недооцениваю угрозу пагубной пуперизации и порочной практики… не помню, чего, но… тоже в этом роде, – поспешила девочка закончить фразу, смущенная смехом своего собеседника. – И все равно я не понимаю, почему одни люди должны иметь всего в избытке, в то время как другим не хватает самого необходимого. Мне это не по душе. Если у меня будет когда-то много всего, я просто раздам часть тем, кому не хватает. И меня не испугает никакая пуперизация, какой бы порочной она ни была.
Мистер Пендлтон расхохотался так громко и заразительно, что Поллианна, лишь на мгновение обиженно замолчав, не удержалась и начала смеяться вместе с ним.
– Как бы то ни было, я этого действительно не понимаю, – повторила она, переводя дыхание.
– Куда уж тебе такое понять, – сказал мужчина, серьезно и ласково. – Этого никто из нас не понимает и, пожалуй, не поймет никогда.
Они помолчали, и мистер Пендлтон вдруг заговорил на другую тему.
– Послушай, а вот этот Джеми, которого ты беспрестанно вспоминаешь, он кто?
