— Спокойной ночи.
Не привыкшая спать с кем-то, Марина проснулась перед рассветом. Все еще не веря в происходящее, она осторожно откинула одеяло, погладила Артура, спящего на спине, по груди — жесткие завитки волос защекотали пальцы.
Прижавшись к его боку, она мирно засопела, а когда проснулась, никого рядом не оказалось. За окном чирикали воробьи и хохотали дети, золотое пятно солнечного света трепетало на потолке.
Приснилось? Марина поднялась на локтях, осмотрела скомканную простыню, взяла несколько жестких черных волос. Нет. Но где Артур? Принимает душ? Нет, в ванной тихо. Заваривает кофе? Тоже вряд ли.
Неужели ушел? Марина вскочила, заметалась по комнате, споткнулась о валяющиеся на полу брюки, схватилась за стол и заметила записку, где ее любимой золотисто-розовой помадой был написан телефонный номер.
Ушел, не попрощавшись. Разве так поступают? Здравый смысл проворчал, что подобные Артуру — еще как поступают. Подумаешь, еще одну восторженную дурочку осчастливил, а сколько их, неосчастливленных, по миру ходит? Вспомнился стишок:
Петя ласковый и трепетный, только — с каждой,
Любит секс в горах Тибета и секс на пляже.
Хочешь быть в архиве Петиных клевых фоток?
Жми «согласна», жди заветное автомото.
[2]Возникло желание изорвать записку и выбросить в мусорное ведро, пострадать денек-другой над нереализованными мечтаниями да успокоиться. В конце концов, есть у нее собственное достоинство или нет? Однако позвонить, нет, написать сообщение хотелось сильнее, причем прямо сейчас. А потом, затаив дыхание, ждать, когда же он ответит. Или слушать протяжные гудки, успокаивая щемящее сердце. Наслаждаться эмоциями, как девочка-подросток, открывшая для себя мир взрослых переживаний.
Казалось, будто от ее души отрезали огромный кусок, и теперь надо любым способом его вернуть. А если написать ему?
Терзаясь сомнениями, Марина протопала в кухню, случайно бросила взгляд на часы и оторопела: было полтретьего дня. Возле чашки с остатками кофе обнаружилась еще одна записка: «Ну ты и соня. Не смог тебя разбудить, уж извини».
Черт! А на работе надо быть в десять! Тампошка сожрет, просто растерзает! И что теперь делать? Срочно брать больничный?
Залился трелью телефонный звонок, Марина открыла сумку. На экране мобильного высвечивалось: главред. О, боже-боже! С замирающим сердцем она прохрипела:
— Алло.
— Кнышева, в чем дело, хотелось бы мне знать? — проворчал он. — Почему от тебя ни слуху ни духу?
Оправдание нашлось само собой.
