— Змея, змея! — испуганно крикнул Халед, метнувшись в сторону.
Пастух кинулся к змее и, как только она приподняла голову, изо всех сил ударил ее палкой.
— Благодари бога, Мухаммед, что она тебя не ужалила, а то пришлось бы тебя прямо здесь и хоронить.
Мальчики еще долго приходили в себя от испуга, особенно Мухаммед.
— Спаси и сохрани, аллах, — бормотал Халед, — а длиннющая-то какая!
Змея в самом деле была огромная, ее, длина превышала рост пастуха. По дороге пастух рассказал, как подшутил однажды над старостой. Как-то он, убив змею и закопав ее в землю, хвост оставил снаружи. Староста, как только увидел, тут же упал без памяти. Его отливали водой. А когда узнал, что это был всего лишь розыгрыш, то чуть не убил пастуха.
Мать испугалась, увидев Мухаммеда, до того он был бледен.
— Устал ты, что ли, или беда стряслась?
Омар, соседский мальчик, рассказал ей о змее.
— Аллах велик! Спаси нас, аллах! — взволнованно бормотала женщина.
После дойки овец ягнят пустили к маткам. Забавно было смотреть, как крохотные ягнята, блея еще неокрепшими, дрожащими голосами, быстро, как зайцы, мчались к своим матерям.
Мальчишки разошлись по домам, и Омар подробно рассказал матери обо всем, что видел: об охоте бека, о змее, едва не погубившей Мухаммеда. Ум-Омар поспешила к соседке с поздравлениями — беда миновала ее дом, — а своему сыну, Омару, наказала ни в коем случае теперь не разуваться на пастбище. В благодарность за спасение сына мать Мухаммеда угостила пастуха, убившего змею, молоком и финиками.
Близился вечер, и пастухи снова погнали стада на пастбище. Один из них, тот, что пас коров, шел погруженный в воспоминания. Перед ним, словно в кинохронике, кадр за кадром, проплывали картины всей его жизни, одна печальнее другой. Тяжелое детство, безрадостная юность, каторжный труд. Женитьба на сироте Аюш, которая, будто солнечный луч, озарила его невеселую жизнь. Но ей было только двадцать, а ему уже за сорок, когда братья насильно выдали ее за него замуж. Вот уже десять лет живут они с Аюш, растят шестерых детей, а двадцать — ходит он в пастухах.
Солнце клонилось к западу и постепенно из красного становилось желтым, бросая последние лучи на поля и дома. Оно играло на окнах в доме бека, и казалось, будто там, внутри, полыхает пожар. По деревне сновали женщины. Босые, они несли на головах кувшины с водой. Если же у какой-нибудь из них возникала необходимость пройти мимо дома бека, то она непременно надевала лучшее платье.
