Юсефу захотелось курить, и он попросил кисет. Разговор принимал опасный оборот, и шейх Абдеррахман решил его прекратить.
— Ты рассказывал ему обо мне? — спросил он Юсефа и, не дожидаясь ответа, продолжал: — А ведь я предупреждал тебя — грех слушать этого вероотступника Абдельджабара! Вы только представьте себе, — повысил он голос, — этот грешник шейх утверждает, будто земля круглая и вертится вокруг солнца!
Все были поражены столь неожиданной новостью. Кто-то, полулежавший в углу, опираясь на локоть, даже привстал, потрясенный, и промолвил:
— Славен аллах! С утра до вечера пасу я овец, но ни разу не заметил, чтобы ноги мои были выше головы. Если земля круглая, то почему же мы с нее не сваливаемся?!
Все захохотали. А один крестьянин, тот, что потерял кошелек и от горя все время молчал, подал голос:
— Дай бог, чтобы сбылись слова шейха Абдельджабара и земля оказалась круглой. Тогда она повернулась бы, мы все разбились бы и хоть на том свете отдохнули от притеснений бека.
Мать Юсефа, пятидесятилетняя женщина, завернувшись в черный халат и прикрыв голову и лицо платком, слушала разговор затаив дыхание. Она прожила тяжелую жизнь, оставшись вдовой с ребенком на руках. Муж ее, отец Юсефа, погиб в Турции. Никто не знал, как это случилось. И чтобы сгладить неловкость, вызванную словами сына, она сказала:
— Юсеф спорит с шейхом Абдеррахманом не со зла. Пусть мудрый шейх не обращает внимания на него, неразумного. Шейха Абдельджабара мы не знаем и, конечно, не станем слушать его и ему подобных.
Женщины перешептывались, пораженные услышанной новостью и сбитые с толку словами Ум-Юсеф. Ведь всем известно, что шейх Абдельджабар — человек умный и добрый. Но Ум-Юсеф боялась за сына и потому постаралась предотвратить ссору, чтобы не возникла вражда между Юсефом и сельским шейхом.
— Не нужны нам эти ученые шейхи, — говорила Ум-Юсеф. — Мы должны во всем слушаться шейха Абдеррахмана.
Слова эти были обращены ко всем, но в первую очередь предназначались сыну. Шейх с торжествующей улыбкой произнес:
— У тебя мудрая мать, мальчик!
Гордость Юсефа была уязвлена.
— Я не спорю с шейхом! — сказал он. — И вообще ни с кем не собираюсь спорить. Просто я передал то, что слышал от шейха Абдельджабара. И вовсе не для того, чтобы оскорбить шейха Абдеррахмана. Ведь он учит наших детей святому Корану.
Абдеррахман пожал плечами, отхлебнул чаю и нравоучительно произнес:
— Ты слишком молод, Юсеф, ни веры, ни жизни не знаешь. Слушайся мать. Она мудрая женщина.
