Инспектор Фарж и двое агентов пили кофе, в свежести ночного воздуха был слышен его аромат. Скрываясь в тени дерева, Бомон проскользнул в парадное и тихо затворил за собой дверь.
* * *
Уже близилось утро, небо на востоке начало светлеть, а ночное заседание в службе безопасности все еще продолжалось. После вдохновенной речи инструктора Пикара настроение присутствующих явно испортилось. Министр это почувствовал.
— Вы напрасно впадаете в пессимизм, господа, — сказал он. — Конечно судя по всему, Бомон — хороший профессионал, но надо учитывать и то, что он провел два года в африканской тюрьме. Кроме того, в Мальруни его подвергали обработке, вводили специальную сыворотку. Это усталый человек, его здоровье наверняка подорвано…
— Усталый?! — от возмущения инструктор Пикар даже привстал в своем инвалидном кресле. — Мой ученик не может устать! — выкрикнул он. — Этот режим его гармонизовал. Он не политик, не болтун, он — человек действия. Это лев!..
Но полковнику Мартену уже надоели восторженные излияния в адрес Бомона.
— Все, хватит, мы все поняли, Пикар, — сказал он, берясь за ручки инвалидного кресла.
— Как это — «хватит»? Я еще не закончил… — протестовал Пикар, но Мартен решительно вывез его за дверь.
— Итак, — сказал министр, на которого речи старого инструктора явно произвели впечатление, — этот Пикар прекрасно описал нам Бомона. Значит, он лев. А если он лев, то съест всех вас и закусит мной.
— Нет, господин министр, — поторопился возразить Мартен, — мы его остановим.
— Мы? — с иронией переспросил министр. — Кто именно сможет остановить этого человека? —
— Я, — внезапно поднявшись с места, произнес человек, до сих пор безмолвно сидевший в глубине комнаты. — Я — комиссар Розен из бригады противодействия.
* * *
Жанна Бомон была невысокой брюнеткой с легкой склонностью к полноте, с по-детски нежной и яркой кожей, пухлыми губами и узкими темными восточными глазами. Сейчас под ними от тревоги, волнений и бессонницы залегли сероватые тени, придававшие ее лицу выражение беспомощной обиды и горечи. Она сидела в гостиной, на полукруглом диване, сжавшись в комок.
Она впала в какое-то оцепенелое ожидание. После звонка Джосса прошло уже более шести часов, его все не было. Телефон молчал. Вдруг она услышала в прихожей легкий шорох, скрип двери и бросилась туда.
— Джосс?! Это ты, Джосс?! — позвала она вполголоса.
Но увидела у двери незнакомого темнолицего оборванца, заросшего седой щетиной, в рваном плаще, Жанна в ужасе закричала, отпрянула, но бродяга рассмеялся, сбросил шляпу и плащ и оказался Джоссом. Немного похудевшим, с усилившейся проседью в волосах, но, в общем, мало изменившимся.
