Арарат. 16 января 1917 года.
Спать легли не раздеваясь, поэтому быстро повскакивали, когда под окнами началась возня. Выбегая в морозную тьму, Барбашин и Садков поочередно споткнулись о распластавшийся возле дверей сакли труп. Чуть выше, прямо у калитки, Дастуриев голыми руками ломал кого-то, прижав к забору. Приблизившись, ротмистр ловкой подсечкой повалил противника. Поверженного связали, после чего Кадаги сказал, удовлетворенно переводя дыхание: - Я решил покараулить снаружи и не ошибся. Эти двое подкрались к нашим окнам. Одного кинжалом заколол, а второго решил живым взять. Пленник отказывался отвечать, лишь злобно таращился на вражеских офицеров и подходивших по-одному заспанных легионеров. Устав задавать бесполезные вопросы, Барбашин задумчиво проговорил: - Хотел бы я знать, как они сумели проникнуть в деревню? Я, кажется, приказывал выставить часовых. - Я поставил часовых! - поспешно заверил хмбапет.- Лучших бойцов. - Вечная им память,- посмеиваясь, откликнулся Кадаги. Хмбапет побежал проверять посты, а рядовые легионеры поставили пленного на ноги, чтобы запереть в амбаре. Внезапно связанный бандит начал дергаться всем телом, глаза его вылезли из орбит, на губах пузырилась кровавая пена. Снова упав на снег, он недолго бился в конвульсиях. Садков торопливо поднес зеркальце к его ноздрям и констатировал: - Не дышит. Кадаги, это внушение? - Наверное,- неуверенно сказал подпоручик.- Я так не умею. Надо научиться. - И думать нечего,- Барбашин зевнул.- Эрхакан послал этих ассассинов, чтобы прирезали нас во сне. А на прощанье отдал магнетический приказ: умри, если в плен попадешь. - Наверное,- неуверенно сказал подпоручик.- Я так не умею. Надо научиться. "Пожиратель гашиша", или кем он там был, действительно помер от удушья. Вернувшийся с обхода Христофор мрачно доложил, что часовой на верхнем конце единственной в деревне кривой улочки убит несколькими ножевыми ударами. Легионеры были охвачены мистическими ужасом и, кажется, подумывали о бегстве. Пожав плечами, Антон Петрович предложил перекусить и собираться в дорогу. По этому поводу бесчувственный хевсур проворчал: - Спасибо Тугрулке, снабдил нас медвежатинкой... К концу нехитрого завтрака Христофор привел пару зачуханных мужичков, которые оказались местными чабанами. По-русски крестьяне знали не больше десятка слов, поэтому хмбапету пришлось выступать в рули толмача. Из его перевода получалось, что все мужчины деревни с раннего детского возраста бегали на гору и прекрасно знали дорогу к обоим "Нойан тапанам". - Как это "к обоим"? - опешил капитан второго ранга. Хмбапет переговорил с соплеменниками и подтвердил: да, мол, возле вершины Арарата застряли среди снегов и скал не менее двух больших лодок. Впрочем, по словам одного из чабанов, деревенские старики уверяли, будто в горной расщелине валяются обломки еще одного корабля, но туда никто не решается спускаться, а потому ничего точно сказать нельзя. Тут второй чабан экспансивно закричал, и оба затеяли яростную перепалку. Кое-как успокоив аборигенов, Христофор пояснил: - Другой говорит, что его прадед своими глазами видел третий корабль, но теперь то ущелье засыпано снегом. - Гони их в шею, пусть собираются, через полчаса выступаем,- сказал ротмистр, а затем, свирепо оскалившись, прорычал: - Сколько же десятков лет все знали о Ковчеге, и ни одна сволочь не сообщила куда следует. Выпороть бы всю эту деревню... - Вы не правы, сударь,- заметил Садков.- Безусловно речь идет не о десятках лет - о тысячах.
