Мысли его прерываются лаем Каниса. Степан хватает ружье и бежит в лес: Канис зря лаять не будет.
Дядя Володя, возлежа на мягком, поросшем ягелем бугорке, лениво бросает вслед:
— Давай, давай, Степа! Волка ноги кормят.
Раздается выстрел, и собачий лай смолкает. Степан небрежно, за ноги несет подстреленного тетерева, кидает птицу к рюкзакам. Но глаза его, конечно, выдают. В них — восторг и радость охотничьей удачи. Дядя Володя прекрасно понимает Степу: как же, первая за сезон дичь.
— Ну, племяш! Ну красиво ты его срезал!
Дальше дорога идет в основном по мхам, и дядя Володя, кажется, устает всерьез.
— Эх, перекурнуть бы, Степушка,— мечтает он вслух. Но сидеть негде, сапоги по лодыжки утопают в болотце, тут лучше не останавливаться.
— Потерпи, — отзывается Степа, — перекур впереди.
Метрах в трехстах, за лощиной, плотной стеной стоит лес. На подходе к нему собака вдруг начинает резво юлить, обнюхивать землю, и наконец из брусничника, обильно разросшегося на опушке, тяжело взлетает глухарка и тут же исчезает в густом ельнике. Доносится характерный хлопок крыльев о сучья и почти вслед за этим — лай Каниса.
— Села! — восторженно сипит дядя Володя.
Забегая вперед и умоляюще заглядывая Степе в глаза, он шепчет:
— Дай я схожу, а?
— Да не надо,— отвечает Степан. — Самка ведь...
— Ну ты-то уже хлопнул одного! Теперь моя очередь. Вдруг разучился? — кривится он в шутке.
— Да ведь самка...
— Ну и черт с тобой! — злится дядюшка.— Во, видали чудака! Дичь это, а не самка. Эх...
Заметив на лице племянника твердое упорство, дядя Володя сдается.
— Ладно, пошли уж, — говорит он миролюбиво, — а то, пока бегаем, и день пройдет.
Канис еще долго облаивает глухарку, потом, поняв бесплодность своих стараний, догоняет путников. Опустив хвост и потупясь, некоторое время плетется сзади, демонстрируя таким образом обиду на охотников. Дядя Володя, обернувшись назад, ворчит:
— Это все Степка, хозяин твой. Ишь жалючий какой выискался. А еще охотник...
Впереди посветлело. Зимник выходит на заросшие молодым березняком, давно никем не пользуемые пожни. Канис убегает вперед, и вдруг раздается собачин визг, а следом и лай, какой-то неестественно звонкий, захлебывающийся. Степан и дядя смотрят друг на друга.
— Наверно, зайца погнал,— предполагает Степа.
Лай в самом деле приближался.
— Заряди на всякий случай пулю, не то медведь еще,— торопливо советует дядя и, отбежав в сторону, встает наизготовку.
Степан привычно нащупывает в патронташе крайний патрон, заряженный «жаканом», и быстро сует его в правый ствол. Лай Каниса слышится все отчетливее.
