Мажордом, умевший улавливать все настроения госпожи, при появлении Рено удалился, оставив их наедине.
Изабелла долго обдумывала свой наряд. И наконец надела жипп из гофрированной ткани, имитирующей кольчугу. Пояс ее состоял из чеканных пластинок… Почувствовав себя во всеоружии, Изабелла привычно устроилась в кресле с очень высокой спинкой.
Рено был в обычном наряде и предстал перед ней, чуть ослабив левое колено, держа шлем на сгибе железной руки.
— Я жду, граф, что вы расскажете о вашем давешнем кровавом приключении.
— Увы, это было не приключение, и, опасаюсь, рассказ мой лишь оскорбит слух вашего высочества.
— Тем не менее…
Граф переменил позу, ослабив правое колено.
— Есть обстоятельство, которое мешает мне изложить все, как было.
— Не понимаю.
— Пришлось бы говорить о себе, как бы красуясь, хотя ничего такого не чувствую..
— Вы так скромны? — принцесса приподняла великолепные брови. — Зарезать троих вам проще, чем рассказать об этом? Но дело надо расследовать. По закону.
Поскольку вы так стыдливы, я буду спрашивать, вы отвечайте. Идет?
Рено поклонился.
— Меня устроит все, что может исходить от вас, Ваше высочество.
— Итак, вы зашли в харчевню…
— Да, после обеда у вас.
Это замечание принцесса пропустила мимо ушей.
— Там вы…
— Заказал полдюжины куропаток и кувшин вина.
— И, когда вы наслаждались куропатками… Какой вы, однако, обжора… И что же?
— Ко мне подошел странный человек.
— Чем он был странен?
— Он икал, Ваше высочество.
— Икал? Интересно. И этот человек сказал вам…
— Вы как будто присутствовали при сем, Ваше высочество.
— Он объявил, что не слишком высокого мнения о принцессе Изабелле, так?
— Прошу прощения, Ваше высочество, сказал он, что превозносит даму Эсмеральду родом, кажется, из Тивериады. Я ничего не имел против этого. Он ушел, а я вернулся к куропаткам.
— Погодите, — на лицо принцессы набежала тень. — Погодите. Мне интересно выяснить только одно.
— Спрашивайте, Ваше высочество.
Изабелла поправила длинными пальцами заколку жиппа.
— Мне важно выяснить, не подвергалось ли поношению мое имя. Итак: пришлось ли вам защищать доброе имя дочери вашего государя? Только это могло бы извинить кровь, какую вы так легко пролили. Отвечайте!
Рено, казалось, был в затруднении. Лицо принцессы пылало:
— Я отношусь к вам, Ваше высочество, с глубочайшим уважением и как к представительнице правящего дома, и как к даме. Но должен сказать ради истины что скорее те трое бились за вашу честь. Или, вернее, они заявили, что за нее бьются.
