Самое же поразительное, что столь антагонистичные касты вовсе не враждовали, а вполне мирно уживались на каждом острове и даже в пределах каждого города. И еще ни разу даже самый безжалостный убийца из числа подонков не поднимал руку на беззащитного, слабого телом и не способного постоять за себя гражданина или патриция. И ни один гражданин не возмутился несправедливостью кастового деления, обрекающего большинство сограждан на скотское прозябание в беспросветном круговороте жестокости…
— Вы чего-то не договариваете, — с отвращением сказал Максим. — Такое противоестественное общество не может существовать. Три колеса не могут вращаться на одной оси без трения.
— Как ты глуп! — патриций жизнерадостно рассмеялся. — Есть разные способы, чтобы заставить таких, как ты, подчиниться правилам игры, которые устраивают нас.
— Это излучение, как на континенте?
— Ты слишком догадлив, — саракшианец продолжал веселиться. — Излучение, но не такое грубое, каким поливают своих рабов континентальные варвары. Ничего, скоро это излучение смоет все твои сомнения.
— Вот, значит, почему ты не побоялся остаться наедине со мной, — Максим совсем успокоился, выяснив, что у саракшианца нет при себе никакого супероружия. — Ваши излучатели внушают императив о неприкосновенности патрициев… Но как же те полтора процента, на которых излучение не действует в принципе?
— Кажется, таких убивают при рождении, — рассеянно отозвался абориген, но потом опомнился и вскричал, уставившись на собеседника ошалелыми глазами: — Откуда тебе известно об этих процентах?!
Спустя две минуты, оказавшись в кабине взлетающего на орбиту шаттла, гордый самоуверенный патриций визжал от ужаса и валялся в ногах землян, умоляя посланцев Центрального Светильника не предавать его мучительной смерти…
…Неожиданные звуки заставили очнуться, и Максим с легким удивлением обнаружил, что снова сидит в кабине малотоннажного звездолета. Оказывается, его сладостные воспоминания были грубо оборваны видеосигналом — диспетчерская служба Северного полушария дала добро на старт.
Привычно подтвердив программу полета, он сел поудобнее и расслабился. Далеко внизу под переборками рявкнул, набирая мощность, главный генератор. Корабль завибрировал, преодолевая бездну парсеков, к горлу подступил обжигающий комок тошноты. Затем серая пелена покинула обзорный экран, открыв панораму изменившихся созвездий. Максим вернулся в обычное пространство — к исполнению непосредственных обязанностей.
