Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама | страница 67



Штерн не признает, что в детской психике существует подобное четкое разграничение на «хорошее» и «плохое». Однако он пишет:

«Несмотря на эту критику [взглядов Кернберга], я действительно полагаю, что младенцы будут группировать межличностный опыт на приносящий и не приносящий удовольствие, то есть по гедонистическим кластерам. Формирование гедонистических кластеров переживаний, тем не менее, отличается от дихотомизации или разделения всего интерперсонального опыта вдоль гедонистических линий».

(Stern, 1985:253)

Мелани Кляйн также различала в психике ребенка «хорошие» и «плохие» области, но она рассматривала это разделение или «расщепление» как психологически активное защитное действие, сохраняющее «хорошее» и «плохое» порознь. Я вернусь к этому позже.

Итак, во внутреннем мире начинает появляться некоторая степень слияния или интеграции Я-объектов и «другой» — объектов или представлений. И тогда психику схематически можно представить так, как она изображена на рис. 4.4.


Рис. 4.4


5. ОТНОШЕНИЯ И РОЛИ

РОЛИ?
Кем ты могла бы мне быть —
Матерью или ребенком?
Может, кем–то еще?
Ты, кажется, не знаешь,
И я не могу сказать.
Нынче утром я незаметно наблюдала
И боролась со страхом, видя
Эту жесткую, железную спину
Эти поджатые губы (ни слова),
Напряженные движения мученицы
С горящими гневом глазами.
И на мгновенье проступила — я видела —
Другая мать за своей ненавистной работой.
(Неужели руки, размокшие от вечного мытья,
Могут только вечно карать?)
Мое маленькое, одинокое дитя,
Как много видно той нелюбви
В твоей негнущейся, жесткой спине,
В твоем воинственном молчании,
В походке, полной оскорбленного достоинства,
И взгляде, говорящем: «Прочь!».
А через пару часов ты подходишь,
Такая потерянная и несчастная,
Глаза на мокром месте, и это — глаза ребенка,
Они умоляют меня стать тебе мамой,
Обнять, пожалеть, приласкать,
Утешить и полюбить
Живущее в тебе дитя,
Нуждающееся в прощении.
И вновь я вижу ту, другую:
Девочку–жену, у вечной мойки или плиты,
Печальней и нежней, чем она будет потом,
Слишком молодую для всех этих дел,
С полосками высохших слез на щеках,
С дрожащей нижней губой…
Как отчаянно она нуждается
В материнском совете, поддержке, прощении…
Ее собственная грудь слишком юная,
И молоко не придет.
Кем я могла бы быть для тебя —
Ребенком матери?
Матерью ребенка?
Или там есть кто–то еще?
Кто–то, пытающийся найти выход
Из этих запертых во времени ролей,
Освободиться и стать просто собой?[10]
М. Е. 30/3/90

Так почему же возникают человеческие отношения?