объектами), соотнося какую–либо часть себя с соответствующей частью другого человека. Этот процесс происходит отчасти сознательно. «Мне интересно, как это — быть в его положении?»
Однако большую часть времени мы делаем это ненамеренно или не слишком задумываясь над этим. Мы идентифицируемся с сиротами, которых видим в телевизионных новостях, и преисполняемся страданиями. Мы можем идентифицироваться с теми, кто потерял родителей, делая это легко и без большого напряжения. Мы идентифицируемся с их потерями, страданиями и болью. Полагаю, что этот процесс связан с концепцией Морено о существовании «теле».
Понимание Полом протагониста может основываться на том, что директор начал осознавать: «Если бы меня остановили в ситуации, когда я вел такой важный для меня диалог, я, вероятно, почувствовал бы себя просто ужасно».
Таким же образом директор может сознательно попытаться понять протагониста, желая знать: «Как бы я себя чувствовал, имея столь увлекательную встречу со своим отцом?»
Именно с помощью этих техник, которые можно рассматривать как интрапсихический обмен ролями, мы все получаем некоторое понимание других людей.
Комплементарная идентификация
Это процесс несколько отличается от описанного выше тем, что терапевт идентифицируется с внутренними «фугой’’-объектами пациента.
Пациент в психотерапии воспринимает своего терапевта, как будто бы тот является, скажем, его отцом, испытывая при этом чувства и придерживаясь моделей поведения, которые более соответствуют его детским годам. Конечно же, это является переносом. Затем терапевт идентифицируется, но не с «я» пациента, а с его внутренним «отцом», с которым это самое «я» находится во внутренних отношениях. Именно через эту идентификацию терапевт развивает некоторые чувства, подходящие к роли «отца».
В психодраматической сессии подобный процесс происходит, затрагивая и идентификацию (осуществляемую вспомогательным «я») и проекцию (осуществляемую протагонистом). Протагонист проецирует свой внутренний «другой» — объект на члена группы, который затем, в той или иной степени, реагирует на эту проекцию. Член группы, исполняющий роль «отца», идентифицируется с этим внутренним объектом протагониста.
Этот процесс включает аспекты как сознательного, так и бессознательного. И Виктор, и Джордж знали драматическую природу своих отношений «отец–сын». Виктор сознательно говорил из роли отца, но его способность проигрывать эту роль предполагала бессознательное использование конкордантной и комплементарной идентификации с протагонистом.
