– О, мораль! – с готовностью отозвался Уилтон. – Краснокожий может пустить стрелу с большего расстояния, чем предполагают, – вот вам и вся мораль! Бессмысленно проводить параллель.
– Не думаю, что вы вполне правильно уяснили себе мораль, – сказал патер Браун.
Хотя в последующие дни маленький священник будто растворился среди многомиллионного населения Нью-Йорка и не стремился быть кем-либо иным, кроме как человеком, проживающим на улице номер такой-то, но на самом деле он в течение двух недель был всецело поглощен возложенным на него поручением, потому что сильно боялся ошибки правосудия. Он пользовался всяким удобным случаем, чтобы переговорить с двумя-тремя своими новыми знакомыми, причастными к этому таинственному делу. Разумеется, не подавая вида, будто он в чем-либо их подозревает.
Особенно любопытный разговор у священника состоялся со старым Гикори Крейком. Дело происходило на скамейке в Центральном парке, где сидел ветеран, опершись костлявыми руками и заостренным подбородком на странной формы набалдашник своей трости красного дерева – набалдашник, чем-то напоминающий томагавк.
– Да, расстояние большое, – говорил он, покачивая головой, – но я советовал бы вам не быть чересчур категоричным насчет того, с какого расстояния может попасть в цель стрела индейца. Помню несколько случаев, когда стрела летела так же прямо, как пуля, и попадала в цель удивительно метко, принимая во внимание дальность расстояния. Конечно, сейчас ничего не слышно ни о каких краснокожих с луками и стрелами, тем более не слышно, чтобы краснокожие бродили поблизости. Но если предположить, что кто-нибудь из славных индейских стрелков со старинным луком в руках скрывался в перелеске, в нескольких сотнях ярдов от стен, окружающих дом Мертона… Одним словом, я не поручусь, что доблестный дикарь не сумел бы послать стрелу через стену в самое верхнее окно дома Мертона, даже в самого Мертона. В былые времена я видел и не такие чудеса.
– И не только видели, но и совершали, вероятно? – непринужденно осведомился патер Браун.
Крейк поперхнулся и угрюмо проворчал:
– О, это старая история!
– Люди не прочь иногда покопаться в прошлом, – продолжал патер Браун. – Я полагаю, в вашем послужном списке нет ничего такого, что могло бы дать им повод для неприятных разговоров?
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Крейк, и глаза его забегали на красном, словно деревянном лице, чем-то тоже напоминающем томагавк.
– Ну, раз вам так хорошо знакомы уловки и приемы краснокожих… – медленно начал патер Браун.
