– Черт побери! – воскликнул князь Сарадин. Он надел свой белый цилиндр, направился к парадной двери и распахнул ее в сад, освещенный лучами заходящего солнца. Тем временем новоприбывший и его спутники собрались на лужайке, словно маленькая опереточная армия. Шестеро гребцов вытянули лодку далеко на берег и выстроились вокруг, с почти угрожающим видом держа поднятые весла, словно копья. Все они были загорелыми, а некоторые носили серьги в ушах. Один из них, с черным футляром необычной формы в руках, встал рядом со смуглым юношей в красном жилете.
– Вас зовут Сарадин? – осведомился юноша.
Сарадин небрежно кивнул.
Тусклые карие глаза молодого человека, похожие на песьи, разительно отличались от бегающих и блестящих глаз князя. Отца Брауна снова охватило болезненное ощущение, что он где-то видел копию этого лица, и он снова вспомнил об отражениях в зеркальной комнате и своих мыслях о случайном совпадении.
– Будь проклят этот хрустальный дворец! – пробормотал он. – Все в нем повторяется слишком часто, словно во сне!
– Если вы князь Сарадин, могу сообщить вам, что мое имя Антонелли, – сказал молодой человек.
– Антонелли, – скучным голосом повторил князь. – Это имя мне чем-то знакомо.
– Позвольте представиться, – сказал молодой итальянец.
Левой рукой он учтиво снял свою старомодную шляпу, а правой так сильно ударил Сарадина по лицу, что белый цилиндр покатился по ступеням, а одна из синих ваз закачалась на подставке.
Кем бы он ни был, князь явно не был трусом: он вцепился в горло противнику и едва не повалил его спиной на траву. Но юноша высвободился из его хватки с удивительно неуместным выражением сдержанной вежливости на лице.
– Все нормально, – сказал он, тяжело дыша и сбивчиво выговаривая английские слова. – Я нанес оскорбление. Я дам вам удовлетворение. Марко, открой футляр!
Стоявший поблизости человек с серьгой в ухе открыл большой черный футляр и достал оттуда две длинные итальянские рапиры с превосходными стальными гардами и клинками, которые он вонзил в землю. Незнакомец со смуглым мстительным лицом, стоявший напротив двери, две рапиры, напоминавшие два кладбищенских креста, и ряд гребцов на заднем плане – все это создавало впечатление какого-то варварского судилища. Но вторжение было таким стремительным, что вокруг ничего не изменилось. Золотой закат по-прежнему озарял лужайку, и выпь по-прежнему ухала в отдалении, словно предрекая кому-то горькую участь.
– Князь Сарадин, – сказал юноша, назвавший себя Антонелли, – когда я находился в младенчестве, вы убили моего отца и похитили мою мать. Отцу повезло больше. Вы не убили его в честном поединке, как я собираюсь убить вас. Вы с моей грешной матерью завезли его в пустынное ущелье на Сицилии, столкнули с утеса, потом пошли своей дорогой. Если бы я захотел, то смог бы последовать вашему примеру, но это было бы слишком подло. Я разыскивал вас по всему свету, и вы каждый раз ускользали от меня. Теперь мы на краю света, и вам конец. Вы в моих руках, но я дам вам шанс, которого вы лишили моего отца. Выбирайте оружие!
