— Саитас. Ты хотел меня видеть.
— Де Франко.
Лицо эльфа снова застыло в непроницаемости.
— Мне сесть?
Ответа не последовало. Де Франко подождал, сам не осознавая сколько, потом уселся на стул у стола и уперся локтями в белую пластиковую столешницу.
— С тобой хорошо обращаются? — спросил Де Франко, для камер, нарочито, для полковника.
«Черт тебя дери, я не дурак, я могу играть в вашу поганую игру, полковник, я сделал то, что не удалось Назтаку, верно? Так что берегитесь меня».
— Да, — ответил эльф.
Его руки мирно покоились на обтянутых багряным одеянием коленях. Он уткнулся в них взглядом и снова поднял глаза.
— Я старался обращаться с тобой нормально. Мне казалось, я так и делал.
— Да.
— Зачем тогда ты позвал меня?
— Я солдат, — сказал эльф, свесил ноги с края кровати и поднялся. — Я знаю, что и ты тоже. Думаю, ты лучше меня поймешь.
— Я об этом не знаю. Но выслушаю. — У него мелькнула мысль о том, что его возьмут в заложники, о какой-нибудь бессмысленной вспышке насилия, но он сделал вид, что задавил ее, и махнул рукой на другой стул. — Не хочешь присесть? Пить хочешь? Тебе принесут.
— Я сяду с тобой. — Эльф подошел и опустился на второй стул и уткнулся локтями в столешницу. На свету явственно заметны стали синяки на его запястьях. — Я думал, тебя уже могли отправить обратно на фронт.
— Мне дали немного времени. Ну, то есть… — («Не разговаривай с ним, — велела полковник. — Пусть говорит он».) — Три часа. Время. Ты не просто так захотел со мной увидеться. Тебе что-то нужно? Или просто поговорить. Я согласен и на это тоже.
— Да, — проговорил эльф медленно своим напевным шелестящим голосом. И посмотрел на него зелеными, как море, глазами. — Ты молод, Де Франко? Ты кажешься мне молодым человеком.
Это выбило Де Франко из равновесия.
— Я вовсе не так уж и молод.
— У меня есть сын и дочь. А у тебя?
— Нет.
— Родители?
— Зачем тебе это знать?
— У тебя есть родители?
— Мать. Далеко отсюда.
Ему не нравился этот допрос. Письма — вот и все, что Надя Де Франко получала от него, да и то нечасто, и слава богу, что у нее есть сыновья поближе. Де Франко сидел и смотрел на эльфа, который за два простых вопроса проник сквозь его защиту и умудрился задеть за живое, и вспомнил, что Финн предупреждала его.
— А у тебя, эльф?
— Родители живы. Да. Много родных?
Черт, какого солдата они раздели донага, постигая эту часть человеческого языка? В чью душу влезли?
— Кто ты такой, Саитас? Почему тебя вот так выдали?
— Чтобы заключить мир. Саитас всегда так делают.
