А ведь такой флюс — закономерное продолжение научной традиции, свято соблюдаемой в этом научном клане. Помните: сначала дошкольно-игровой «флюс», когда ребенок присваивает социальные связи и отношения через ролевую игру. Было бы сказано — будет сделано: вся дошкольная педагогика выстроена на игрании. Затем — учебный «флюс» начальной школы. Затем — явное замешательство перед буйством природы: общение, как ведущий вид деятельности подростков — явная дань тому, что происходит помимо воли учителя, что учитель почти не регулирует, что подросток осуществляет вне «зоны ближайшего развития», ибо тут «помощь взрослого» лишь помеха. Накопившийся в душе подростка протест против отлучения от нормальной жизни, в которой было бы место и игре, и труду, и учению, выплескивается наружу подростковым негативизмом, «кризисом возраста» и неистовым, ритуальным общением с себе подобными.
Обратите внимание, острота «подросткового кризиса» тотчас снимается, а порой становится сомнительным само существование кризиса, как только у подростка вдруг появляется Дело. Любая «ведущая деятельность», как и всякий «возрастной кризис», — следствие социального насилия над человеком, лишения его нормального и природосообразного многообразия жизни, а вовсе не закономерность психического развития. Можно, конечно, вести речь о закономерностях психологического реагирования на те или иные социальные лишения, но при чем здесь возрастные закономерности развития психики?
В.В. Давыдов вскользь упоминает о возможности появления теоретического мышления вне пределов специального обучения, отводя таковой место случайного события, в то время как «развивающее обучение» берет на себя глобальные обязательства: «Культивирование эмпирического мышления, конечно, не способствует развитию у школьников другого типа мышления (которое, безусловно, имеется у некоторых учащихся, но приобретается ими порой наперекор устоявшимся содержанию и методам образования). Поэтому многие дети с большим трудом усваивают современные знания, если они передаются им действительно современными методами» (Давыдов В.В. Теория развивающего обучения. — М.,1996. — С. 5—6).
Как видно из высказывания главного теоретика «развивающего обучения», «действительно современные методы» могут быть неадекватными «внутренним условиям» многих детей; без «действительно современных методов» теоретическое мышление откуда-то иногда берется, но если берется, то почему-то наперекор школе; и «дети с большим трудом усваивают современные знания, если они передаются им действительно современными методами», под которыми, очевидно, подразумеваются именно методы «развивающего обучения». Что ж, смелое признание. Вы только вчитайтесь: дети не годятся для «действительно современных методов», которые вытекают не из природы этих самых детей, а из научной логики изучаемого предмета. Не методы для детей, а дети под метод... Вот он, педагогический волюнтаризм в действии: переделаем, подгоним детей под эти самые «действительно современные методы», что вновь соответствует императивам времени, вскормившего эту научную школу: кого приказывали, того и формировали...
