С другой стороны виднелась городская улица с невысокими, в основном, двухэтажными домами из светлого песчаника, стоящими вплотную друг к другу. Их стены украшал орнамент из темных балок, а серые островерхие крыши были утыканы башенками, дымоходами и слуховыми оконцами. Прохожих не наблюдалось – видимо, жители прятались от полуденного зноя за деревянными ставнями.
До выяснения прочих обстоятельств решили обосноваться в одном из пустующих строений. Мартин возглавил шествие, прокладывая тропинку сквозь сомкнутые ряды лопухов, а коты трусили позади.
Компания вошла в квадратный двор, выложенный булыжником. В центре раскинул ветви старый каштан. Дерево давало уютную тень, где друзья укрылись от беспощадного солнца – оно словно приклеилось к зениту и норовило обжечь каждого, кто осмеливался высунуть нос на улицу.
Вскоре выяснилось, что местность все-таки обитаема: двери одного из подъездов неожиданно распахнулись (при этом тоненько звякнул колокольчик над входом), и оттуда вышла невысокая фигура в коричневом балахоне с капюшоном и почему-то босиком. Выплеснув прямо с крыльца грязную воду из старого, местами проржавевшего ведра, она удалилась обратно, и двор снова стал казаться вымершим.
В направлении города вела дорога, которую друзья поначалу не заметили из-за густой растительности. По ней приближался человек в голубом камзоле. Его голову с черными локонами до плеч покрывала широкополая шляпа небесного оттенка, украшенная белым страусовым пером. С атласной перевязи свисала шпага. При каждом шаге она колотилась о высокие ботфорты, и мужчина, на вид не старше тридцати, придерживал ее за эфес. Периодически его красивое с благородными чертами лицо искажала гримаса боли, и тогда он останавливался и хватался за правое плечо.
– Почему он так странно одет? – нарушил напряженное молчание Рыжий.
– Потому что здесь такая мода! – ответил опытный путешественник во времени.
– Кстати, о моде, ты потерял свой плетеный ошейник! – подметил пушистый приятель.
Брысь в ужасе прижал обе лапы к шее – он так дорожил подарком немецкой принцессы Марии! Кожаный ремешок Мартина тоже отсутствовал. Но если отличительный знак бывшего придворного основательно истрепался в приключениях, а потому мог порваться и незаметно упасть, собачий ошейник был новым, крепким и застегивался!
– Наверное, перемещаться может только живая материя! – сделал научный вывод философ и после короткой паузы, заполненной горестными вздохами Брыся, задумчиво добавил:
