– Ты обещала мне поцелуй, помнишь? – зашевелил он губами, не открывая глаз.
– А ты не говорил, что собираешься умирать, – я наклонилась и прикоснулась своими губами к его губам.
– Я и не собираюсь.
Я засмеялась и снова поцеловала его вполне искренне.
– Целоваться будете потом, – бодрые санитары подъехавшей машины скорой помощи, не особо церемонясь, взвалили моего спасителя на носилки и быстро погрузили внутрь.
– Я позвоню завтра, – улыбнулся тихо Гинтерас – Пока.
После отъезда «скорой» никого моя особа больше не интересовала. Мне оставалось только направиться на остановку маршрутного такси в надежде, что они еще работают в это время. Думать не хотелось, поэтому я отложила все размышления на утро.
– Подожди! Не раздевайся. – остановил меня Костин голос, как только я вошла в наш офис.
– Что это? – мне сразу бросилась в глаза фотография Ритули в нашей комнате, аккуратно обведенная зеленой рамочкой.
– Ритка умерла, – обрушил на меня новость Костя.
– У тебя что, туши черной не было? – спросила я, не успев отреагировать на новость.
– Не понял.
– Траурная рамочка должна быть черной, а не цвета свежей травы.
– Черт! Я не обратил внимания. У меня голова совсем не работает…
В этот момент осознание случившегося с Ритулей с некоторым опозданием, наконец, накрыло мой мозг.
– Как умерла? Почему? – ноги у меня подкосились, и я без сил опустилась на стул. Мне, почему-то все время казалось, что все с ней будет хорошо.
– Передоз, – хмуро объяснил Костя.
– Это у тебя передоз, от рождения, – огрызнулась я, однако объяснять ситуацию не стала. – А откуда ты знаешь?
– Из больницы позвонили. А Георгия Сергеевича нет. Может, сходишь туда, узнаешь все? Если шеф придет, я ему все объясню.
Со вчерашнего вечера прихода шефа можно было не опасаться, но я ничего не сказала Косте. Пусть сам узнает. Просто согласно кивнула и отправилась в больницу.
Мысли о подруге, так глупо окончившей жизнь, наполняли меня горечью и праведным гневом. Кроме того, меня волновало состояние Гинтераса. Его вчерашнее поведение очень впечатляло. Вот, оказывается, где еще не выродились последние рыцари! А может, его состояние тоже гораздо тяжелее, чем мне показалось вчера? От этой мысли сердце болезненно сжалось, а ноги заработали с максимальной скоростью, на которую был способен мой организм.
Риты Борисовой в морге не оказалось. Это вселяло надежду. А вот Гинтераса я нашла легко. Он почему-то лежал в травматологии. С огнестрельным ранением? Я поторопилась в отделение Владимира Александровича. Моего рыцаря удалось обнаружить в первой же палате. Он лежал на кровати, сливаясь бледностью лица с белизной подушки, но его глаза искрились юмором. Он живо беседовал с черноволосой девушкой, сидевшей на его постели спиной ко мне.
