– Фьорда Берлисенсис, может вы наконец слезете с моих колен? – усталым голосом сказал декан. – Мы-то с вами знаем, что я вам как отец, но случайные посетители могут и неправильно понять.
И только тут я осознала, что продолжаю не только придавливать к креслу Кудзимоси, но и обнимать его за шею, и самое страшное, что при этом я не испытывала ни малейшего неудобства от происходящего. Я торопливо соскочила на пол и смущенно сказала:
– Простите, фьорд Кудзимоси, я немного не в себе была. Меня опоили.
– Садитесь, фьорда Берлисенсис, – он кивнул на стул. – И кто это сделал?
Я немного поколебалась, стоит ли об этом говорить, все же такие вещи на женской репутации сказываются не лучшим образом, но крошки орехового деканского печенья во рту располагали к откровенности, поэтому я сказала:
– Кирби Дершели.
– Одни проблемы с этими платниками. И дар ниже минимального, необходимого для приема, и постоянные нарушения. Учиться не хотят, только развлекаются. Считают, если уж заплатили, то диплом у них в кармане. Как вас только к нему занесло, фьорда Берлисенсис? Вы же утверждали, что у вас жених появился. К чему вам по посторонним мужчинам ходить? Да еще и пить там непонятно что?
– Мы с ним на урок по этикету договорились, фьорд Кудзимоси, – пояснила я и вспомнила. – А он даже не заплатил, хотя я честно провела все занятие полностью.
– Да, как-то с работой у вас не складывается, фьорда Берлисенсис, – заметил он. – Сплошные убытки и вам, и факультету. Может, попытаетесь прожить на стипендию? Деньги, что я вам ссудил, можете не возвращать.
Чувствовала я себя крайне неловко, старалась лишний раз на собеседника не смотреть, а то сразу вспоминала о его поцелуе и начинала хотеть еще одного. Может, вино Дершели еще не все вышло?
– Мне одной стипендии не хватит, – покачала я головой. – У меня одежды нет совсем никакой. Даже второго платья. И туфли одни.
– Вам же должны были вернуть личные вещи, – удивленно сказал декан. – Они аресту не подлежат. Во всяком случае, необходимые для обычной жизни.
– Не вернули, – пожала я плечами. – А теперь я и выходить с территории Академии боюсь – там Нильте и Суржик.
Я потерла бок, в том месте, где его касался кудзимосивский хвост.
– У меня синяк будет, – жалобно сказала я декану, наткнулась на его недоумевающий взгляд и пояснила. – От вашего хвоста.
– Пишите заявление, – он нагло проигнорировал мою жалобу и придвинул ко мне лист бумаги. – На Дершели. Будем его отчислять, благо повод появился. И Ясперс мне слова сказать не сможет.
