– Извините, – сказала я с самой убойной улыбкой из своего арсенала.
От одного ее вида мои поклонники обычно теряли остатки разума и были готовы на любой подвиг во имя меня. Не зря же меня заставляли многократно отрабатывать такой полезный навык перед зеркалом. Но этот наглый тип показывал готовность только еще раз выставить меня из своего кабинета, что не могло не огорчать.
– Применение ментальной магии является серьезнейшим нарушением, фьорда, – процедил он.
– Я случайно, – жалобно сказала я. – Не делайте так больше, пожалуйста. Фиффи совсем испугался.
Если красота не проходит, нужно давить на жалость, это еще моя бабушка говорила. Главное, не войти в роль слишком сильно и не начать рыдать по-настоящему. А то косметика при этом может некрасиво размазаться, и кавалер, вместо того, чтобы пожалеть бедную девушку, испугается ее до заикания. Я торопливо подошла к декану поближе, села на стул и крепко ухватилась за столешницу. Не будет же он выставлять меня из кабинета вместе с собственным столом? Кудзимоси так иронически на это посмотрел, что сразу стало понятно – ему не составит труда оторвать меня от своей мебели и безжалостно выбросить наружу, где меня ожидал маг Огня, в котором я уже начала находить некоторые хорошие черты. Например, мягкость.
– Будет лучше, если ваш Фиффи продолжит пугаться в другом месте. Фьорда, я вам уже сказал, прием в академию окончен уже месяц как. А с вашей привычкой разбрасываться запрещенными заклинаниями я не уверен, что вы сюда и в следующем году поступите.
– Оно не из запрещенных, – захлопала я ресницами. – Просто помогает достигнуть взаимопонимания. Убедить собеседника. У меня просто нет другого выхода, как у вас учиться, понимаете?
– Нет, – весьма прохладно ответил он.
– Мне негде жить, нечего есть и совсем нет денег. Родителей арестовали, а жених от меня отказался. То есть не совсем отказался, но жениться больше не хочет.
Я посмотрела на него очень жалобно, но он как примерз к своему креслу, так и не собирался оттаивать.
– Ну пожалуйста, – почти простонала я.
– Фьорда, сегодня четверг, – неожиданно сказал он.
– И что? – округлила я в изумлении глаза.
– Я подаю только по субботам. И только тем, кто просит милостыню перед храмом. Лицам младше десяти и старше семидесяти. У вас ни одно из этих условий не выполнено. Идите поработайте.
– Поработайте?
Да как он мог мне предложить такое непотребство? Поработайте… В роду Берлисенсис женщины не работали никогда, исключений не было. Мне бы продержаться совсем немного, пока не найдется крепкое мужское плечо, которое позволит мне выдержать все тяготы жизни.
