Натан Гольдмарк нашел стоянку такси и протянул водителю листок бумаги, на котором было написано: «Рэдклиффский медицинский центр». Когда они тронулись, обгоняя поток велосипедистов и беззаботно прогуливающихся студентов, он, несмотря на холод и моросящий дождь, опустил стекло. На древней стене, мимо которой они ехали, было написано красной краской: «Иисус был голубой!»
В стерильном святилище медицинского центра его провели по длинному коридору мимо десятков лабораторий в крохотный неубранный кабинет доктора Марка Тесслара, который уже ждал его. —
— Пойдемте ко мне домой, — предложил Тесслар. — Там нам будет удобнее разговаривать.
Квартира Тесслара находилась всего в нескольких километрах от центра Оксфорда, но уже за городом — в переоборудованном под жилье монастыре Уитэмского аббатства. С первых же минут знакомства доктор Марк Тесслар и Натан Гольдмарк узнали друг в друге членов единственного в своем роде клуба, объединявшему тех немногих из числа польских евреев, кто пережил гитлеровский Холокост. Тесслар прошел через варшавское гетто, Майданек и концлагерь «Ядвига», Гольдмарк — через Дахау и Освенцим. Глубокие морщины и впалые глаза красноречиво говорили об их прошлом.
— Как вы меня разыскали, Гольдмарк? — спросил Тесслар.
— Через доктора Марию Вискову. Она сказала мне, что вы работаете в Оксфорде.
При упоминании имени Висковой на напряженном костлявом лице Тесслара появилась улыбка.
— А, через Марию… Когда вы ее видели в последний раз?
— Неделю назад.
— Как у нее дела?
— Ну, устроена она неплохо, но, как и все мы, пока еще только пытается сориентироваться в жизни. Понять, что произошло.
— Когда мы освободились и вернулись в Варшаву, я уговаривал ее уехать из Польши. Это не место для евреев. Это кладбище. Огромное пустое пространство, пахнущее смертью.
— Но вы все еще польский гражданин, доктор Тесслар.
— Нет. Я не намерен возвращаться. Никогда.
— Это будет большая потеря для еврейского сообщества.
— Какого там сообщества? Этой горсточки призраков, раскапывающих горы пепла?
— Теперь все будет иначе.
— Разве? Тогда почему они организовали для евреев отдельную секцию коммунистической партии? Я вам скажу почему. Потому что поляки не желают признать свою вину и не могут позволить себе выпустить из Польши тех евреев, кто еще остался. Вот почему! Здесь у нас много евреев. Им здесь нравится. Мы настоящие поляки. А такие люди, как вы, выполняют за них грязную работу. Вам приходится сохранять в Польше еврейское сообщество, чтобы оправдать свое существование. Вас просто используют. Но в конце концов вы поймете, что коммунисты относятся к нам ничуть не лучше, чем националисты перед войной. Внутри этой страны все мы — еврейские свиньи.
