— Прекратите! — я нервничала не знаю уж больше по какому поводу, то ли из-за неизвестного преследователя, то ли меня раздражали слова собеседника. Отвыкла я уже от ухаживаний. — Вы уверены, что он меня преследовал?
— У вас будет возможность это проверить, когда вы выйдете из кафе.
— Но кто же это может быть?
— Наверное, вы побывали где-нибудь, куда вам ходить не следовало бы.
Я засмеялась.
— Что за шпионские страсти! Я всего лишь навестила своего мужа.
Нам принесли кофе. Он был невкусный, растворимый.
— Вы замужем?
— Была, но, мне кажется, это не криминал. Кстати, несколько дней назад он умер, — зачем-то добавила я эту подробность.
— От горя. — На этот сарказм можно было уже не реагировать.
— Нет. Они отравились газом. Случайно.
— Они?
— Муж и его мать.
— Вам их жаль?
— По-христиански. — Я отодвинула чашку, мне казалось, что противная жидкость плещется у меня уже где-то около подбородка.
— Кофе неудачный — заметил мой собеседник.
— Вы должны были это знать, если обедаете в этом кафе.
— Кофе я в нем не пью.
Я выглянула в окно. Иномарка была на прежнем месте.
— Будете проверять, следят за вами или нет? Или вывести вас отсюда?
— Выведите.
Мой новый знакомый подозвал официанта, расплатился и спросил, где в кафе служебный ход. Молоденький мальчик насмешливо посмотрел на нас, пожал плечами и через минуту мы уже грелись в теплых лучах солнца.
— Спасибо! — поблагодарила я, полагая, что наши дороги разойдутся. Но мой спаситель продолжал бодро шагать рядом.
— Не убегайте. Вам, ведь, не хочется сейчас оставаться в одиночестве. — Сейчас в его карих глазах было только сочувствие. Они бархатно гладили мое лицо. Неужели я ему нравлюсь?
— Расскажите лучше, почему вы развелись?
— Что за глупый вопрос — подумала я и, вдруг, почувствовала, что хочу поговорить на эту тему с кем-нибудь. Наверное, подсознательно обвиняла себя в смерти Ольгерта. Этот же человек идеально подходил к роли исповедника. Он был чужой, готов был слушать, и я не собиралась продолжать наше знакомство.
— Я не соответствовала образу графини Агрест.
— Графини Агрест? — он споткнулся о бордюр тротуара.
— Да, моя свекровь, Эльжбета, всегда гордилась происхождением Агрестов. Они — прямая ветвь старинного польского рода, его последние представители. Кстати, в нашем маленьком городке у них нет даже однофамильцев, не только родственников. А я свое происхождение знаю только до третьего колена. И ни одно из этих колен на дворянство не претендовало. Честно говоря, мне это было всегда глубоко безразлично. На протяжении всего брака мне давали понять, что я ошибка, человек третьего сорта. А некоторый последний потомок гордых графов ничего не сделал, чтобы меня защитить. Когда мое терпение окончилось, я ушла. Вот и вся история. При жизни мы больше не встречались. Так вымерла фамилия Агрестов, — так мрачно окончила я свое повествование, что мой собеседник расхохотался. От этого смеха мне почему-то стало легче, и я рассмеялась вместе с ним.
