Работая в деревнеподобном городке Свирске, проживал я все два года в так называемом люксе гостиницы – с общими удобствами в конце коридора. Но зато каждую пятницу с большим наслаждением вырывался в родной Иркутск. Машины в ту пору не было. «Волгу» мы продали с женой ещё до развода, и деньги как-то незаметно частью истратились, частью перешли, видимо, к ней. Ночная работа на «Волге» по отдаче долгов хоть и была окрашена немалыми приключениями, но года за три основательно опостылела, и я даже наслаждался своей «безлошадностью» и пятичасовыми переездами в бездумном покое удобного автобуса, а иногда и электрички.
Впервые за послешкольные годы написалось стихотворение «Под взглядом вечности», посвящённое, конечно же, Андрюше:
Главные партии – сыграны,
Все открытия – позади,
И холод вселенской вечности
Не раз подступал к груди.
Он дышит со звёзд неведомых,
Из глубины морской
И манит свидания таинством
С ушедшей душой родной.
Под грозным взглядом вечности,
Как под куполом циркачи,
Мы в отчаянии себя заверчиваем,
Игр земных трюкачи.
Особенно здорово было возвращаться поздно зимой по морозу, выходить в стужу и сумерки и километров пятнадцать идти пешком напрямик через окрестные деревни к своему гостиничному – светлому и тёплому – гнёздышку, где, я знал, ждёт меня с морозца горячая картошка с солёной рыбкой и дежурные 50 граммов водки, заботливо приготовленные дежурной высокому постояльцу. Здесь мой статус заместителя директора был несоизмеримо выше, чем в московской гостинице.
Всё звёздное мироздание через звенящий морозцем воздух было как на ладони. И невольно вспоминались полные вселенского смысла стихи Афанасия Фета «Угасшим звёздам»:
Долго ль впивать мне мерцание ваше,
Синего неба пытливые очи?
Долго ли чуять, что выше и краше
Вас ничего нет во храмине ночи?
Может быть, нет вас под теми огнями:
Давняя вас погасила эпоха, —
Так и по смерти лететь к вам стихами,
К призракам звёзд, буду призраком вздоха!
Или такое, тоже Фета:
Не тем, Господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звёздный день Твой светлый серафим
Громадный шар зажёг над мирозданьем…
Нет, Ты могуч и мне непостижим
Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.
Меж тем как я – добыча суеты,
Игралище её непостоянства, —
Во мне он вечен, вездесущ, как Ты,
Ни времени не знает, ни пространства.
Хорошую по тем временам трёхкомнатную квартиру в Иркутске, полученную мной на заводе, мы с женой разменяли, причём у меня осталась небольшая однокомнатная, практически без мебели, без ремонта и лишь заваленная любимыми толстыми литературными журналами, которые было жалко выкинуть.
