Запретный Марс. Выжить на Красной планете | страница 41
Первая панорама Марса, сделанная марсоходом «Viking-1» 20 июля 1976 года
В 1988 году к Хогленду присоединился Эрол Торан (Erol Torun) – профессиональный картограф и специалист по анализу спутниковых снимков Управления геодезии и картографии Министерства обороны США, имевший, в частности, ученую степень по геоморфологии. Торан, детально изучив снимки Сидонии, обнаружил ряд повторяющихся математических постоянных. Особенно много явных геометрических знаков присутствовало в объекте, который был назван исследователями «Пирамида D&M». Далее Хогленд и Торан начали изучать углы и пропорции между расположенными в районе «Лица» монументами. Достаточно быстро было обнаружено, что многие из подобных углов, пропорций и функций применимы ко всему комплексу Сидонии.
Хогленд понял, что ключ к посланию, как это нередко бывает, был заключен в самом послании. Один из углов пирамиды «D&M» давал градус 19,5. Причем в пирамиде этот угол повторялся трижды. Эти же 19,5 градуса Хогленд нашел в пределах границ комплекса монументов Сидонии еще трижды.
Ричард Хогленд, таким образом, был одним из первых, кто сообразил: не столь важно, является «Лицо на Марсе» похожим на человеческое или же нет. Тут вообще не в этой похожести дело! Получившаяся в результате модель геометрических соответствий явно содержала некое послание, но в чем заключалась его суть?
…Критиков и оппонентов Ричарда Хогленда понять можно. Уже цитировавшиеся мною шведские авторы Александр Бард и Ян Зодерквист в книге «NETOкратия…» хорошо, хотя и несколько академичным, научным языком выразили суть опасений тех, кто критикует методологию исследователей, применяющих при анализе данных о Марсе альтернативные, в том числе конспирологические методы: «Люди в основном весьма консервативные создания. Психологический термин “когнитивный диссонанс” означает, что люди склонны держаться старых убеждений, даже если они противоречат вновь открывшимся фактам. Как известно, Гегель любил говорить, что если факты не согласуются с его теорией, то тем хуже для фактов».
Попытаться убедить противников альтернативной точки зрения в наличии у нее здравых идей бессмысленно. Нас интересует другое: что же на самом-то деле произошло в свое время на Марсе, что там может происходить сегодня?
А что, если такие исследователи, как Ричард Хогленд, и в самом деле правы, пусть и не на все сто процентов, но – в значительной степени? И вот если версии конспирологического характера относительно природы и истории Марса мы примем за правильную точку отсчета, результат исследования этого вопроса может быть совершенно иным, а для кого-то – даже непредсказуемо иным.
