Такси быстро домчало их до гостиницы, и Степан, заручившись помощью водителя (и как он только смог с ним договориться?), потащил девчонок наверх – благо, нужно было подняться всего-то на второй этаж. Наблюдая за всем этим, Веру так и подмывало узнать у Степана, а как его фамилия – и не состоит ли он в родстве, например, с какими-нибудь героическими людьми – уж больно его сегодняшний поступок похож на безмолвный и безымянный подвиг. Но она так и не решилась, а только со слабой улыбкой наблюдала, как Степан с водителем заносят ее подружек в номер и укладывают их на одну кровать. По всей видимости, они старались действовать очень осторожно, и им можно простить несколько ссадин и синяков, оставленных на телах подружек в процессе доставки их тел по назначению.
Конечно, о том, чтобы раздеть и уложить девчонок, как положено, не могло быть и речи. И пусть скажут спасибо, что спят в кроватях в гостинице, а не где-нибудь в обезьяннике в ближайшем отделении полиции! А такое вполне могло случиться, не предложи Степан ненароком зайти в клуб. Глядя на похрапывающих и бормочущих что-то во сне подружек, Вера пыталась понять, как же теперь быть со Степаном, который не торопился уходить, но все более и более настойчиво намекал на то, что не прочь остаться в гостях и переночевать вместе с Верой – что пока никак не входило в ее планы, даже несмотря на весь его запредельный героизм.
В ответ на его немой вопрос, она лишь кивнула на место на кровати рядом с собой и тихо пробормотав, что утро вечера мудренее, и она готова продолжить их общение только после долгого сна, провалилось в забытье, наполненное трансвеститами, гигантскими бутылками с водкой, Степаном со звездой Героя Советского Союза на лацкане малинового двубортного пиджака и воем сирен полицейских машин, увозящих Ирку и Лену в обезьянник.
Когда Вера проснулась, было около десяти часов утра. Голова и все мышцы болели, шея затекла, и в зеркало смотреть не хотелось совсем – по крайней мере, пока не примет душ. Горячие водные процедуры могли поставить на ноги и привести в божеский вид даже утопленника – прости господи! И это, конечно, веселая питерская шутка, которые здесь, как известно, любят и ценят!
Однако ж, настроение вполне ничего! Как оказалось, Степан всю ночь проспал рядом с ней на одной кровати и тоже, само собой, в одежде. А она даже и не помнила, что разрешила ему остаться! Вот что общение с пьяными подругами, очарованными обществом трансвеститов, делает – поневоле перестаешь понимать, что происходит.
