Он моргнул.
— Высоко в воздухе, чародейка. Выше не бывает.
Рваная Снасть взглянула на Калота, который задержался у входа в шатёр. Калот надул щёки и скорчил шутливую физиономию.
— То-то я его почуял.
Она подмигнула в ответ. И увидела, что из-под железного шлема стражника катится пот.
— Спасибо за предупреждение, солдат.
— Это честная сделка, чародейка. — Парень снова отсалютовал, на этот раз резче и по-своему доверительно.
«И так год за годом. Утверждаю, что мы с ними одна семья, Вторая армия — самый старый переформированный легион, одна из личных армий Императора. Честная сделка, чародейка. Спасай наши шкуры, а мы спасём твою. Всё-таки — одна семья. Так почему же я всегда чувствую себя среди них такой чужой?» — Рваная Снасть отсалютовала в ответ.
Они вошли в шатёр. Чародейка сразу почувствовала присутствие силы — то, что Калот называл «запахом». У него от этого глаза слезились. У неё — начиналась мигрень. Рваная Снасть очень хорошо знала это конкретное проявление силы, и та была совершенно противоположна её собственной. От этого голова болела ещё сильнее.
В шатре, в первой комнате, лампы лили сумрачный, дымный свет на дюжину деревянных стульев. На походном столике у стены стояли кувшин с разведённым водой вином и шесть потускневших кубков, на которых поблёскивали капли конденсата.
Калот пробормотал:
— Худов дух, Снасть, как я это ненавижу.
Когда её глаза привыкли к полумраку, чародейка увидела в проёме, ведущем во вторую комнату, знакомую фигуру в длинном балахоне. Человек опёрся долгопалыми руками на большой стол Дуджека. Пурпурный плащ дрожал, как вода, хотя его хозяин и не шевелился.
— Только этого не хватало, — прошептала Рваная Снасть.
— Читаешь мои мысли, — ответил Калот, вытирая глаза.
— Как думаешь, — спросила чародейка, когда они заняли свои места, — это заученная поза?
Калот ухмыльнулся.
— Наверняка. Высший маг Императрицы не разберётся в военной карте, даже если от этого будет зависеть его жизнь.
— А если от этого будут зависеть наши жизни? — раздался голос с ближайшего стула. — Сегодня — работаем.
Рваная Снасть хмуро посмотрела на сверхъестественную темноту, которой был окутан стул.
— Ты ничем не лучше Тайшренна, Локон. И радуйся, что я туда не села.
Тускло блеснули жёлтые зубы, а потом появился и сам распустивший заклятье Локон. Капельки пота выступили на покрытом шрамами лбу и выбритой макушке мага — ничего удивительного: Локон бы вспотел даже в ледяной бездне. Он чуть склонил голову набок так, что в его облике сочетались самодовольная отрешённость и откровенный вызов. Маленькие тёмные глаза уставились на Рваную Снасть.
