Они ударили в самый неподходящий момент.
Децим не успел как следует построить своих людей. К тому же большинство из них были уже без щитов и без копий, а без этого снаряжения не организуешь надежную оборону.
Обе ведущие когорты Децима подались назад, несмотря на все чудеса его командирской храбрости и изобретательности.
Сулла шел следом, он быстро оценил ситуацию и, вместо того чтобы с тыла подпирать безнадежно гибнущие когорты Децима, подобно куску окровавленного мяса медленно сползавшие с холма, взял левее.
Его легкие, еще не уставшие воины бросились в обход образовавшегося затора по узким переулкам Субуры.
Марий понял, что рискует быть окруженным. Ему нужно было отводить своих людей, несмотря на то что они сейчас рвали в клочья отползающего деморализованного врага.
Переламывая в себе инстинкт гончей собаки, который живет в каждом полководце, он приказал ретироваться к храму богини Теллус, расположенному как раз в том месте, где Эсквилин опускается к форуму. Но с господствующей высоты, что была выбрана им в начале боя, он отлично видел, как начинают штурмовать холм когорты Квинта Помпея Руфа. Ему, опытнейшему военному, было ясно, что обороне у храма богини Теллус не продержаться и часа.
Марий, почувствовав, как это бывает в такие моменты, внезапную усталость, сел на первый подвернувшийся камень. Опустил голову на руки.
Как ни странно, рядом с ним в этот момент оказался лишь Публий Вариний. Не из чувства преданности, просто он явился узнать, что же теперь делать со всеми этими схваченными актерами.
– Может быть, убить?
Марий с интересом посмотрел на него.
– Убить бы надо, только времени нет.
– Нет времени?
– Надо бежать.
– Да. – Вариний оглянулся. – Сульпиций уже давно куда-то исчез.
– У него слишком много друзей, которых он не может бросить. Ему трудно будет убежать.
– А тебе?
– Мне? Мне легче, я один. Совсем один.
– Да, одному хорошо.
88 г. до Р. X.,
666 г. от основания Рима
Празднество разворачивалось в уже знакомых нам садах Сульпиция. Как уже писалось выше, этот борец за народные права получил по наследству от своих родителей огромное состояние. Оно отнюдь не уменьшилось после того, как он сделался одним из высших выборных лиц республики.
В подвалах и на складах его жилища нашлось в изобилии вина, масла, хлеба. А фрукты, рыба и прочее было немедленно доставлено с городского рынка, который открылся, несмотря на вчерашнее побоище.
Торговля и война – ближайшие родственники и всегда понимают друг друга.
