— Ты же не отказал мне в разуме! Хотя, конечно, длинновато.
— Видимо, в твоём мире говорят не предложениями, а восклицаниями.
— А в твоем мире ходят за водой за пять километров!
— Продолжу, с твоего позволения. О вторых свидетельствует Давид, говоря: Закон Господень совершен, укрепляет душу; откровение Господне верно, умудряет младенцев. Это тоже слова псалма, восемнадцатого.
— Это поэтому ты назвал меня младенцем? — спросил я.
— Разве ты — не строптивый младенец?
— Ну... Мне тридцать лет...
— Младенчество духа не определяется земным возрастом. Дальше скажу. Есть третьи, «души, которые вначале были жестокосердны и закоснели в делах греха; и вот, Всеблагой Бог по милости Своей посылает таким душам очищение скорбей, пока они не умягчатся и не придут в чувство, и обратятся, и приблизятся, и войдут в знание, и покаются от всего сердца, и они тоже обретут истинный образ жизни, как и те, другие...».
— Так я — который?
— Подумай. Для первой категории ты не подходишь. Вторая — тоже не твоя. Ты смеёшься над тем, что есть Закон Божий, что есть рай и есть ад. Скажи мне, что это не так.
— Так.
— Ты смеёшься над Церковью и служителями её. Ты смеёшься над теми, кто уверовал.
— Откуда ты знаешь?
— Позволь, я не стану тебе отвечать. Думаю, что Господь посылает тебе очищение в скорбях, как многим душам, идущим третьим путём. Ты ведь жалуешься на свои скорби? Я скажу тебе, что знаю о твоих скорбях больше, чем ты сам.
— Откуда?
Ответа не последовало.
— А что будет, если я не пойму и третьего призыва?
— Прискорбно будет душе твоей.
— Откуда ты знаешь? Почему ты так уверен?
— Не грызи зелёную смокву, Всевлаад.
Глава 15
Путь назад показался не таким тяжёлым. Наверно, потому что дорога от источника шла чуть под уклон. Мы шли молча и без привалов. Вылили воду в выдолбленную в камне ёмкость, подобную небольшой ванне, и отправились назад, к источнику.
Феодосий снова шагал впереди. Я едва поспевал за ним. Наголовник, или попросту капюшон, естественно, с головы моей слетел. Как ни странно, я попытался повторять молитву, но мысли мои прыгали, а вслед за мыслями прыгали слова молитвы, разрывая связь друг с другом.
Феодосий остановился сам, примерно в том же месте, что и в первый раз. Я так запыхался, пытаясь от него не отстать, что даже не сразу начал задавать вопросы, которые роились в моей голове, как пчёлы возле улья.
— А как узнать, что я призван? — без предисловий начал я. — Что тогда будет?
— Ты это почувствуешь. Тебе захочется освободиться от нечистоты и покаяться. Это не спутаешь ни с чем. Это блаженство человека.
