— Стреляй!
— У меня сетка прицела не подсвечена, …., не попаду!
— Всё равно стреляй! Услышат работу СВД, испугаются, уйдут. Или начнут всерьёз по нам бить, тогда по вспышкам будем стрелять.
— Понял! Работаю…
Стреляю. Звук у СВД специфический и громкий, отдача резкая. Выстрелив, сразу приседаю в окоп. Только тут до меня доходит, что всё это время моя черепушка была прекрасным образом видна со стороны зелёнки через щель между стрелковой ячейкой и настилом. На фоне светлой песчаной внутренней стороны бруствера — цель, лучше не придумаешь. Повезло…
Нельзя концентрироваться только на одном направлении. Нужно вертеть головой, постоянно контролировать, что происходит по бокам и сзади вас. Может, там светлая (или наоборот, очень тёмная) поверхность, на фоне которой вас прекрасно видно. Или свой же гранатомётчик стрелять приготовился. Или какой-нибудь долбодятел занял позицию так, что вы прямо в середине его сектора обстрела. Туннельное зрение — это смерть.
Вторая мысль — блин, а носок-то со ствола я не снял! Проверяю — разорвало. Ладно, чёрт с ним, запас носков у меня есть.
Командир осторожно выглядывает из ячейки. Тишина. Тоже поднимаюсь, смотрю в прицел. Вроде, никого. «бум! — сСс-БУУМ! бум! — сСс-БУУМ! бум! — сСс-БУУМ!» «В укрытие!» — орёт Угрюмый. Залетаем под настил. Ещё несколько серий взрывов. Падает где-то метров на 100–150 южнее от нас, в лесу. Спрашиваю Угрюмого:
— Это они отходят или к атаке готовятся, как думаешь?
— Не, отходят. Ночью в настоящую атаку побоятся идти. ПКМ слышали, СВД слышали. Они ж не знают, что у нас тут детский сад, думают, чеченов полно и грушников. Побоятся.
Опыт, как говорится, не пропьёшь. Угрюмый оказался прав, остаток ночи прошёл спокойно. За ким хреном укропы это всё затеяли — непонятно. И сами не поспали, и нам не дали. С утра сходили, проверили место, откуда стреляли. Гильзы, следы армейских ботинок. Крови нет. Затем взялись за оборудование блиндажа. Настругали кольев, вбили вдоль стен, затем укрепили стены досками. Досок целую кучу навезли местные жители и свалили около перекрёстка. Потом принялись за сложный этап — валили повреждённые обстрелом сосны, распиливали их на четырёхметровые брёвна, затем переносили брёвна к блиндажу. Звучит легко, а в реальности очень и очень утомительно. Брёвна тяжёлые, все в смоле. Опять же, меткостью украинские артиллеристы не отличались, так что порой приходилось брёвна тащить метров за 150, а то и 200. Здоровые деревья командование в лице Скифа валить запретило, за что удостоилось своей порции матерных эпитетов (заочно). В общем, к обеду ноги гудели, руки кровоточили, смола покрывала с ног до головы, так что слова посыльного «Всем снайперам собраться у перекрёстка с винтовками!» я воспринял как избавление.
