Кстати, я, как и многие, с появлением мобильников перестал носить наручные часы. Так вот — на войне часы нужны. И обязательно с фосфоресцирующим циферблатом. Иначе посмотрев ночью на телефон на предмет «сколько ещё осталось до смены» вы а) демаскируете себя б) погасите себе ночное зрение минут на пять-десять.
Сижу. Ночь, лес, тишина (не считая громового храпа Угрюмого). Иногда постреливают одиночными в тылу — то ли нашим почудилось что, то ли сон отгоняют. Огоньков не видать — ни зелёных, не оранжевых. Пока их высматривал, обнаружил, что через прицел винтовки ночью видно намного лучше, чем невооружённым взглядом. Увы, подсветки сетки прицеливания на нём нет, так что ночью мою СВД можно использовать либо в качестве бинокля, либо в качестве дубинки. Вообще прицел не родной, и крепление внушает подозрения, нужно будет утром повнимательнее изучить. Если сетку подсветить не получится, может, найду что-то светящееся мушку намазать, буду ночью по старинке стрелять, если что. Бррррр, холодрыга. Чем дальше, тем холоднее становится, вот уже и пар изо рта пошёл. Часам к четырём, когда рассвело, наступил уже реальный дубак.
А так вообще красиво, конечно. Высокие сосны в утренней дымке, верхушки окрашиваются в розовый цвет восходящим Солнцем. Роса на траве. И жрать хочется, мдяяя…. Москит, всю ночь просидевший на другом конце окопа, изредка ныряя под настил покурить, вылез наверх. Покопошился немного в куче пакетов с припасами, сваленной под деревом недалеко от окопа, и извлёк оттуда бензиновую горелку. Пять минут возни и рёва этого хитрого агрегата — и мы уже счастливые обладатели целого чайника кипятка. Жизнь налаживается! Завариваем кофеёк — тут видим, кто-то к нам бежит с основных позиций взвода, метрах в пятидесяти у нас в тылу. «Пацаны, гул слышали!?! Танки походу!!!» Пару секунд недоумённо вслушиваемся… и одновременно переводим взгляды на горелку, чтобы ещё через секунду дружно расхохотаться. Действительно, гудит она так, что издалека можно за технику принять. Угощаем бдительного товарища кипяточком и отпускаем восвояси. В тылу постепенно начинается шевеление, народ бродит туда-сюда, кто-то что-то носит, кто-то что-то копает. Разогреваем на горелке банку тушёнки — вот и завтрак. Не, не так всё плохо, как казалось вечером.
В семь часов, разумеется, оба спящих продолжили бессовестно давить на массу. Глаза, тем временем, ощутимо наливаются тяжестью, и начинают закрываться сами собой. Ну, ладно, думаю, потом посплю. Восемь часов. Девять. Из окопа выбирается зевающий Угрюмый, озирает окрестности, и ласково смотрит вниз, на продолжающего дрыхнуть Кулибина. «Малой, ….! Ты, …., какого, …… ещё …… …..?! А ну …… …..!» Измятая физиономия Кулибина с выражением «Что это за планета?» появляется из-за бруствера. Угрюмый, внезапно изменив интонацию на «любящий папа даёт советы непутёвому сыну», продолжает «Сынок, хватит спать! Давай, приготовь нам позавтракать чего-нибудь. Нам ещё блиндаж сегодня строить». Вопреки разгильдяйской внешности, Кулибин оказался весьма хозяйственным — вполне приличный завтрак был сооружён практически из ничего минут за пятнадцать. После окончания приёма пищи, Угрюмый было принялся нарезать задачи по строительству блиндажа, но тут я и примкнувший ко мне Москит решительно встали на защиту справедливости. «Мы реально три часа всего спали, а вы семь, так что имей совесть и дай пару часов поспать!» Немного побурчав на тему «Война, некогда спать!», Угрюмый соглашается. Залезаем в окоп и вырубаемся практически мгновенно.
