Антонио ни о чем не подозревает, он совершает обычный ночной обход. Странно, что он, Макс, не признал его по характерной мохнатой шапке. Сколько раз прежде, когда он поздним вечером выходил погулять, они усаживались с Антонио на камень, сторож раскуривал свою пенковую трубку, и начиналась неторопливая беседа. Ему двадцать лет, а Антонио - пятьдесят. Сколько интересного рассказал ему Антонио, особенно о травах и растениях. И если он, Макс, научился различать цикорий, вербену, цикуту, вьюнок, лютик, то это только благодаря Антонио. А теперь он чуть было не...
- Видишь ли, Антонио, мне стало нехорошо, я испугался...
- Если тебе плохо, почему же ты не остался дома?
- Мне захотелось подышать свежим воздухом, а потом я сбился с пути, но теперь, прошу тебя, уйди, я хочу побыть один.
- Что же тебя могло испугать, Макс? Раньше ты ничего не боялся.
- У меня закружилась голова. Но все прошло. Отойди в сторону, дай мне пройти.
- Пройти? Куда ты собрался, Макс? Ведь тебе худо...
- Было. А теперь я чувствую себя отлично. И не смотри на меня так.
Поддайся он приступу безумного страха, и Антонио валялся бы сейчас в траве мертвым. Он не должен думать, что все уже знают, что все против него, Макса. Он, которому никогда в жизни не приходилось защищаться, отныне должен защищать ото всех свою жизнь.
А вдруг Антонио знает и лишь притворяется? Что, если он хочет задержать его разговорами, пока не подоспеют остальные?
Макс подскочил к Антонио, схватил его за плечи и стал яростно трясти.
- Признавайся. Мне все известно.
Сторож задрожал от страха.
- Что ты, Макс? В чем признаваться?
- Я пристрелю тебя как собаку, если ты не скажешь всю правду.
- Да ты рехнулся, Макс! За что ты хочешь меня убить? Что я тебе такого сделал?
- Скажи мне, только не лги, в котором часу ты вышел из дому?
- В одиннадцать...
- Тебе кто-нибудь звонил?
- Никто...
- Как я могу проверить, что ты вышел из дому в одиннадцать часов?
- У меня в кармане расписание дежурств. Я каждый раз пробиваю время ухода и возвращения.
Электрочасы не лгут: 22 часа 59 минут. В это время совет семи еще заседал в конференц-зале. Антонио действительно ничего не знает.
- Прости меня, Антонио. Прощай.
- Макс, но почему вдруг...
- Поклянись, что ты никому не скажешь, что видел меня.
- Клянусь. Но объясни, почему...
- Моя жизнь в опасности. Больше я ничего не могу тебе сказать, да и не знаю. Если ты будешь молчать, мне, скорее всего, удастся спастись. А если ты проговоришься, меня ждет смерть.
