– Господин офицер! Что вам от меня нужно?! Может, вы о чём-то хотите меня спросить? Произошло что-то важное?
– Не рыпайся. Где надо – объяснят.… Давай, пошли, любопытный!
– Минутку…
Глеб Никитин повернулся к переминающемуся на песке Сашке.
– Принеси мне мои джинсы. Да, те, тёмные. Выдерни ремень. И дай кроссовки. Нет, лучше сандалии – они без шнурков.
– Приятель, – Глеб исподлобья посмотрел на главного полицейского. – Расстегни-ка на минуту браслеты. Давай, давай…. Я без штанов никуда не пойду. Понесёте сами. А потом, при случае, посмотрим вместе это забавное кино….
Всё это время напряжённо стоявший за спиной Глеба сильный полицейский с вопросом глянул на начальника. Тот нехотя кивнул, но предупредительно приподнял ствол автомата.
– Сашка, и принеси ещё мой паспорт. В сумке, в боковом кармане.
– Ну, вот, я почти готов. Потом, потом сделаешь меня красивым…
Прозвенев наручниками, болтавшимися на его левой руке, капитан Глеб неловко приобнял Ализе.
– Не волнуйся, милая.… Сейчас всё быстро прояснится. Успокой ребят, работайте. Занимайтесь делами по плану. Я всё решу сам.
Глеб Никитин обвёл тяжёлым взглядом свою команду, подмигнул Сашке.
– Звони Шилову. Срочно.
Ни сидеть, ни лежать не хотелось.
Глеб ещё немного пошагал и прислонился спиной к шершавой, плохо оштукатуренной стене камеры. Вокруг была только серая флотская краска, вверху – тусклая лампочка, резко пахло чужой грязной одеждой и мочой. Он закрыл глаза.
…Тогда, в кабинете, его больше не били – кроме уставшего штатского парня, за столом сидел пожилой полицейский полковник в форме.
– Да не гоношись ты, отвечай правильно! И не сверкай глазками-то – мы тут к этому привычные.
– Расскажу всё, как было. Честно. Только сначала вы, подробно, пожалуйста, объясните, в чём дело…
– Жена убитого говорит, что кто-то постучал к ним в окно, убитый вышел во двор. Больше его никто живым не видел. Когда его нашли, руки у него были порезаны, в крови. На шее, почти в горле, справа, колото-резаная рана. Умер твой боцман не сразу, прополз ещё метров пятнадцать. Часа два после ранения ещё жил, истек кровью. В правой руке у него был зажат нож. Интересный такой тесак, старый, с вырезанной буквой «А» на деревянной рукоятке…
– Отпечатки есть?
Глеб сухо сглотнул, поднял глаза на полковника.
– Полно.
– Мои?
– Если понадобится – будут твои.
Молодой опер усмехнулся.
– Во сколько всё это произошло?
– Жена убитого говорит, что он в половине одиннадцатого сел смотреть телевизор, – неторопливый полковник читал листы допроса. – Итоговый обзор футбольных матчей за выходные, так.… Когда минут через двадцать в дверь постучали, Виктор Никифорович Усманцев чертыхнулся, что ему не дают спокойно досмотреть интересную передачу, и вышел. Это тебе понятно?
