Но что ему нужно было сделать сегодня? Да ничего. Куда идти? Да некуда. Если не считать дома. Но кто его там ждет? Да никто.
Гераклит говорил: «Куда бы ты ни пошел, все равно не дойдешь до границ души». Но на кой моему герою искать сейчас дорогу к границам души своей?!
«Жаль, что еще так рано — все магазины закрыты», — подумал Сергей скорбно и спокойно, принимая это обстоятельство как объективную реальность, изменить которую он все равно не в силах. Время не переспоришь.
О-ох, эти утренние минуты будут тянуться чудовищно медленно!
«Кё фэр-то? Фэр-то кё? А как хорошо бы пивка сейчас… Кружечку… А еще лучше — три».
Подумал о пиве — и вспомнил один недавний случай.
…Он, совершенно трезвый, стоял за пивом. Когда подошла уже его очередь — подвалил к нему какой-то, с бодуна, с налитыми кровью бычьими глазами. «Слушай, возьми кружку, а то помру! Только у меня денег нет. Вот хочешь — часы бери!» — «Нужны мне твои часы! Пей так, не обеднею. А случится, глядишь, — ты меня когда выручишь». А тот, дурило, всё часы сует. И засунул-таки в карман куртки. Не успел Сергей отойти от ларька — к нему тип какой-то, а за типом — тот, который с бодуна. «Это ты, что ли, у друга моего часы отобрал?! У, гад, рабочего человека грабишь!» А «друг» стоит, улыбается как блаженный и молчит. В общем, хорошо еще, что физиономию не начистили, а ведь могли бы, сволочи…
Вспомнив эту историю, Сергей совсем заскучал.
Он брел по городу куда глаза глядят, а в голове его щелкало и раздавалось:
И на меня указывал со смехом,
И стыдно мне, и страшно становилось…
«Нет, так нельзя, — подумал Сергей, — надо переключить программу». Он отвлекся… сосредоточился… тихо напел:
А далеко, на севере — в Париже —
Быть может, небо тучами покрыто,
Холодный дождь идет, и ветер дует.
А нам какое дело?
Получилось. Спокойная, родная, как кровообращение, грусть вошла в сердце.
Уже хорошо. Но может быть, еще лучше, если что-нибудь более бодрящее? Ну-ка, ну-ка…
Человек идет и улыбается,
значит, человек не поддает,
поддает…
поддает…
Да, это, наверное, как раз то, что надо.
…Шар солнца, словно шар стратостата, плыл над городом.
По городу брел человек — печальный, пьяненький и добрый. Редкая картина, согласитесь! Нет, не то, чтобы редко попадались печальные и пьяные или пьяные и добрые — таких вы встретите на каждом шагу. Да и сами бывали такими, если честно признаться? Но вот чтобы: и печальный, и пьяный, и добрый…
В одном дворике, куда он свернул отдохнуть, Сергей вдруг — с пронзительной болью! — увидел в лужице зеленый кленовый листок. «Бедняга, ах ты, бедняга!» — подумал несчастный, сострадательный человек, беззвучно шевеля губами.
