Почти одновременно, чуть выше первого цветка, вспыхнуло несколько новых ламп.
Чернота ночи вокруг сгустилась еще сильнее, но сама ночь стала теперь нестрашной. Она была торжественна и прекрасна.
Из ближайшего кинотеатра доносились громкие голоса киногероев и зрителей. Доверчиво шелестела трава у ног (Сергей даже не вспомнил о змеях). Шуршали крыльями летучие собаки, стайкой носившиеся вокруг расцветающего баобаба.
Почти час простоял Сергей как завороженный на одном месте. Над ним, прямо над головой, свершалось рождение новой жизни. Гигант бережно раскрывал свои цветы и одарял радостью чуда случайного прохожего. Он превращал быт — в бытие.
…Несколько дней подряд Сергей, ликуя, спрашивал своих знакомых:
— Вы видели, как цветет баобаб?
Он знал, что ему ответят: нет, — и каждый вечер водил к цветущему дереву любого, кто пожелает.
Баобаб снисходительно позволял любоваться собой.
Так прошли самые последние дни Сергея перед отлетом в Москву.
Когда самолет шел на посадку в Шереметьево, Миронцов на минуту закрыл глаза и снова увидел — словно впервые, словно наяву: молочной белизной светятся в тропической тьме новорожденные цветы баобаба.
— …Ты не подумай, что мне хочется читать тебе мораль, а уж тем более — нравится это делать. Да впрочем, тебе ведь и неинтересны люди сами по себе, отдельно от тебя. Тебе важно только знать: как ТЫ выглядишь в их глазах, какое ТЫ производишь впечатление. Ты — жесток и эгоистичен. И страшно самолюбив. Ты и сам не знаешь — насколько!.. Мне ведь не за себя обидно… вернее, конечно, обидно… ну, да что уж теперь об этом… Я просто хотела бы… Нет, я все время сбиваюсь. Извини меня и пойми.
— Да я что ж, я понимаю. И говори, пожалуйста, сколько хочешь. Еще Чехов заметил: если в первом действии раздается телефонный звонок и трубку снимает женщина, то заканчивает она разговор только в третьем действии. Впрочем, это в плохих пьесах…
— Обидеть хочешь? Победителем остаться хочешь? Не сможешь, мой милый! Ты вот скажи: зачем тебе нужна была наша сегодняшняя встреча? Не хочешь, чтобы у меня о тебе остались плохие воспоминания? Разве я не права? На прощание хочешь сыграть роль благородного рыцаря… Ну скажи, что — не так. Скажи!
— А мне наплевать, какого ты мнения обо мне. На-пле-вать! Ты — довольна?
Впрочем, мне наплевать на то, что и как я сейчас говорю. Правда, конечно, я мог бы и отмолчаться…
В наших отношениях уже ничего не изменить, не поправить. Как ни склеивай разбитое… Да и нужно ли?
