ЭЛИНОР. В канун Рождества?
ГЕНРИ. После смерти Людовика и пока Филипп подрастал, драться за Францию было не с кем. В период этого затишья я обнаружил, сколь полезно издать новый закон или установить более справедливые налоги, или творить суд, решая, кому из двоих крестьян принадлежит корова. Ну, вот, сейчас французский мальчик уже вырос, а мне опротивела война.
ЭЛИНОР. Вернись к своей проблеме, Генри. Скажи, что хочешь от меня, «чтобы я предана тебе была, иль предала тебя, иль сдалась тебе на милость»?
ГЕНРИ. Дай мне немного покоя.
ЭЛИНОР. Немного? Почему так скромно? А как насчет вечного покоя? А ты знаешь, в этом что-то есть.
ГЕНРИ. Если ты пойдешь против меля, я буду крушить тебя любыми средствами.
ЭЛИНОР. Конечно, я не сомневаюсь.
ГЕНРИ(подает ей руку). Нас там ждет сотня придворных, которым мы должны явиться как любящая пара.
Они стоят торжественно, с царственной осанкой.
ЭЛИНОР(вперяя в него взор, страшно и странно оскаливаясь). Ужели в этом взоре не видишь ты любви огромной?
ГЕНРИ(кивает и с такой же гримасой). Да, да, любовь без памяти и нежность.
ЭЛИНОР(когда они, сохраняя величественную осанку и важность, двигаются к дверям). Генри?
ГЕНРИ. Мадам?
ЭЛИНОР. Ты когда-нибудь любил меня?
ГЕНРИ. Нет.
ЭЛИНОР. Отлично. Это делает мою задачи еще приятней.
ЭЛИНОР и ГЕНРИ выходят. Свет постепенно гаснет. Полное затемнение.
Картина третья
Комната ЭЛИНОР. Некоторое время спустя. При свете мы видим ЭЛИНОР, сидящую у стола. Она завертывает рождественские подарки. Входит РИЧАРД.
РИЧАРД. Я пришел. Что ты хотела?
ЭЛИНОР. Просто поговорить. Нам с тобой давно не удавалось побыть вдвоем. Когда это было, мой ягненочек, два года назад? Ты хорошо выглядишь. Война тебе на пользу. Мне рассказывали о тебе. Я следила за всеми твоими бойнями на расстоянии. Прошу тебя, садись.
РИЧАРД. Это что — аудиенция, колыбельная с пряниками или. засада?
ЭЛИНОР. Будем надеяться, что это воссоединение. Почему ты так неумолим? Я послала за тобой, чтобы сказать, как мне снова нужна твоя любовь, но не могу это выговорить, глядя на такое лицо.
РИЧАРД. Подумать только, что понадобилось — моя любовь! Да зачем она тебе?
ЭЛИНОР. Ради нее самой. Какая может быть иная причина?
РИЧАРД. Ну, хорошо, скажешь потом, когда сочтешь нужным.
ЭЛИНОР. Я плету сети интриг, готовлю заговоры. Я все время что-то замышляю. А как иначе может королева вести себя в тюрьме? Но у меня есть нечто большее, чем ето. Мой разум цел. Так почему же, когда я говорю, что люблю сына, мне не верят?
