Уже администрация Джорджа Буша, которая взяла на вооружение такой подход, обжегшись о разгоревшийся в Ираке пожар, постепенно начала отходить от откровенного догматизма, а сменившая ее администрация Барака Обамы никогда его и не разделяла. И все же заданный импульс столкнул лавину. Политико-религиозная фрагментация Ирака, победа ХАМАС на свободных выборах в Палестине, раздел Судана, перевороты и войны в Северной Африке в период «арабской весны» — события не вполне равноценные, однако они укладывались в общую канву. Маховик раскручивался постепенно, но вращался все быстрее. Мощный толчок извне, которым стала американская попытка спешной демократизации региона, нарушил и без того уже шаткий внутренний баланс. Политическое развитие, застывшее на предыдущем этапе, попросту взорвалось. И этот взрыв, вероятнее всего, снесет не режимы и даже не государства, а весь тот Ближний Восток, каким мы его знали в XX в.
ИГ отрицает политическое устройство, социальную модель, государственные границы, религиозные установки, международные взаимосвязи, которые определяли ближневосточное бытие в предшествующие десятилетия. Это заявка на тотальную ревизию всего того, на чем держалась «конструкция» региона. Любопытно, что при этом ИГ «впитывает» в себя в первую очередь те элементы, которые стали жертвами изменений, вызванных внешним вмешательством, то есть бенефициаров прежних режимов. Это офицеры саддамовской армии или представители племен, которые в Ливии ориентировались на Каддафи. В некотором смысле — реванш мертвых диктаторов…
Одна из причин победоносного марша ИГ заключается в том, что эта группировка, как таран, врезалась в самую гущу запутанных, подобно клубку змей, противоречий Ближнего Востока. Получилось, что ИГ — при всей своей варварской сущности — все время нужна кому-то для решения тактических задач. Ведь противостояние развивается одновременно по многим линиям — суннитско-шиитская религиозная война, борьба за региональное влияние между целым рядом держав, прежде всего Ираном и Саудовской Аравией, соперничество внешних игроков, в которое в какой-то момент активно вступила Россия, клановые и племенные разбирательства, действия Запада в целом в отношении мусульманского мира… И каждый раз кто-то является непримиримым оппонентом ИГ, а кто-то негласно полагает, что ее деяния в данный момент выгодны. Это не означает, что кто-то управляет ИГ, — напротив, старается подстроиться, чтобы использовать в своих интересах. И как раз в этом наиболее ярко проявляется системный кризис и Ближнего Востока, и мировой структуры управления в целом.
