— То есть как это нет? — обиделся я. — Значит, у тебя есть орган любви, а у меня нет?! И где он находится?
— Где находится, сказать не могу, но у всех людей он есть, а у тебя нет.
— Толя, если ты хочешь меня оскорбить, то так и скажи! Что ты из меня инвалида какого-то делаешь? Все, что есть у тебя, есть и у меня! И даже больше! Спроси у женщин, которых ты так хорошо знаешь. И орган любви у меня тоже есть. Просто я его не показываю.
Поезд медленно подходил к перрону города М. Опоздание по нашим меркам было незначительным — на сорок минут всего.
Нас встретили, помогли довезти картины до музея, поселили в квартире местного художника (бывшего петербуржца). Он сам ушел жить в мастерскую.
Переночевав, мы отправились развешивать картины. Выставка открывалась завтра.
Публика собралась интеллигентная, были дети. Смотреть же с позиции Зигмунда Фрейда или, скажем, Луки Мудищева было не на что. Правда, выявилась молоденькая симпомпошка — журналистка.
Выступление превращалось в тет-а-тет. Прошепелявив что-то про ярких, красочных, чувственных художников, которые в этот «суровый и мужественный край» и т. д., я быстро закруглился. Да и ситуация с биологических позиций казалась ненадежной: одна особь при отсутствии естественного отбора?.. Могла быть ошибка.
В итоге мы вместе с друзьями, прихватив журналистку, отправились выпивать в мастерскую радушного Мского художника. Там, сидя за столом и погрузив левую руку в теплую литературную промежность, а правой держа непрерывно наполняемый стакан, я сквозь него внимательно смотрел на друзей, оживленно обсуждавших проблемы бесконечного течения живописи.
«Может, так сидеть и слушать — это и есть счастье», — подумал я (не имея в виду, конечно, руку в промежности). Доза выпитого приблизилась к полулитру.
Следующая пара дней прошла в непрерывном запое.
«Так и уедешь, не взглянув на ихнюю северную цитадель», — подумал я и вечером вышел прогуляться.
«Она» подошла ко мне возле отеля с каким-то северным названием. Лет шестнадцати-семнадцати, чистенькая хорошенькая с совершенно невинным лицом.
— Хотите отдохнуть?
— А я не устал. Меня и так посадят за педофилию.
— Мне уже девятнадцать.
(Тогда… Почему-бы и нет? Вообще, я не фанат такого отдыха, но последние дни я на себя не похож.)
— Согласен. Ну и какова цена ривьеры?
— Пятьдесят баксов.
— Недорого… Что, не сезон?.. Ну, ладно, веди. Выпить взять что-нибудь? Только ни слова про пиво, а то буду считать тебя участницей рекламного ролика… И про сухой мартини со льдом! Убью!
