Феличе. Не может быть несчастливым то, что выглядит таким красивым…
Он двигает кольцо то туда, то обратно — словно занимается любовью. Она нажимает клавишу.
Клэр(хладнокровие к ней возвращается). Что ж ты не сказал мне, что сегодня выходил?
Феличе. Но ты же видела, как я возвращался.
Клэр. Да, но я не видела, как ты выходил.
Феличе. Если человек возвращается, значит, он выходил.
Клэр(скептически). И как далеко ты зашел? За подсолнухи или…
Феличе. Я подошел к калитке и знаешь, что заметил?
Клэр. Тебя что-то испугало, и ты вернулся?
Феличе. Нет, то, что я увидел, меня не испугало, хотя и поразило. Это был…
Клэр. Что?
Феличе. Клэр…
Клэр. Что?
Феличе(театральным шепотом). Ты же знаешь «Спектакль для двоих».
Клэр(громким театральным шопотом). Телеграмма — там.
Феличе. Но Клэр, в пьесе же нет никакой телеграммы.
Клэр. Все равно возьми ее — она на диване, я ее вижу. Когда что-то видишь, значит, это существует. Если у тебя, конечно, нет галлюцинаций, и ты знаешь, что это так.
Он берет телеграмму, комкает и делает вид, что выбрасывает ее из окна.
Феличе. Вот так — ее никогда и не существовало! Это была просто минутная паника.
Клэр. Как ты легко с ней расправился!
Феличе. И чтобы больше никогда ей не поддаваться — вот так! (Щелкает пальцами.) А теперь я тебе скажу, что видел во дворе, когда выходил.
Клэр. Сделай милость, скажи, пожалуйста!
Феличе. Я увидел подсолнух высотой с дом.
Клэр. Феличе, ты же знаешь, что так не бывает!
Феличе. Пойди посмотри сама.
Она пробует засмеяться.
Или выгляни, он прямо перед домом, с этой стороны.
Клэр. Прямо перед домом?
Он кивает, но не может сдержать улыбку и отворачивается.
Теперь понятно — дурачишь меня.
Феличе. Что понятно? Пошла бы посмотрела. Это какой-то уникум, так быстро вымахал, весь золотой и сияет… (Садится на диван — кажется, что думает вслух.) Похоже, кричит про нас что-то сенсационное. (Бросает на нее быстрый лукавый взгляд.) Повалят туристы, ботаники — ты же их знаешь — явятся заснять такое чудо для «Нэшнл джиогрэфик». Настоящее чудо природы — двухголовый подсолнух выше двухэтажного дома — дома, в котором все еще живут затворниками брат с сестрой.
Клэр. Это, должно быть, чудовище природы, а не чудо. Если такой подсолнух, конечно, вообще существует, а я уверена, что нет.
Она берет ноту, но он сбрасывает ее руку с клавиатуры и хлопает крышкой. Затем с насмешливой улыбкой на нее садится.
Феличе. Знаешь, интересно, довольна ли сама природа — этот всемогущий производитель всего живого, — довольна ли она тем, что все мы так похожи друг на друга? Или ей хочется побольше чего-то необычного — всяких уникумов, чудовищ, уродов, глухонемых? Как ты считаешь, Клэр?
