Ницше хотел признания своего величия, не сомневаясь в нем самом. Но чтобы признать его, нужно было его понять – то есть понять его философию, принять ее и вооружиться ею. А поскольку по замыслу эти идеи несли избавление от животного рабства и открывали путь к Сверхчеловеку, счастливому в своем всевластии над миром, то и сам Ницше желал восхождения наибольшего числа людей к этой вершине развития. И страдал от ничтожности подвижек в этом направлении. Так страдает истинный врач, видя свое бессилие исцелить больного.
Бессилье – худшая из мук,
Оно приводит в исступленье.
Не дай Господь тебе, мой друг,
С бессильем испытать сраженье!
Любой прекраснейший порыв
Души иль мысли человечьей
Оно, петлей своей сдавив,
Низводит до потери речи.
О человек! Ты одолел
Родной планеты притяженье,
Но как ты слаб: небесных тел
Тебе не изменить движенье.
Ты к душам шел за шагом шаг,
Пытаясь пробудить сознанье,
Но от природы ты – не маг,
Сильней тебя непониманье.
Но человечности престиж
Границ природных не приемлет.
Ты сделал все, что мог, ты чист,
Но совесть разуму не внемлет.
И стонешь от бессилья ты
Спасти родного человека.
Ты изнемог, глаза пусты,
Душой отныне ты – калека.
А за тобой падет другой,
Душой опережая тело,
И бросишь ты, уже седой:
«И как вам всем не надоело!»
Бессилья черная гора,
Что кровью полита обильно,
Стоит сегодня и вчера,
И в будущем… Оно всесильно!
Это гордыня? Это мания величия? Если и да, то искренняя и в высшей степени гуманистическая и благородная. Вот зачем ему требовалось признание его трудов – ведь признавшие были бы уже на пути к Сверхчеловеку!
«Многого не видеть, не слышать, не допускать к себе – первое благоразумие, первое доказательство того, что человек не есть случайность, а необходимость. Расхожее название этого инстинкта самозащиты есть вкус»
