Во-вторых, в войне Ницше видел способ пробуждения лучших духовных качеств народа, избавления от обывательского равнодушия и конформизма. Ему виделся суровый, аскетичный герой, ведущий некогда инертные массы бюргеров на подвиги и свершения во имя Родины. Философ не хотел и не мог остаться в стороне. Много лет спустя в знаменитой книге «Так говорил Заратустра» он напишет: «Любите мир как средство к новым войнам. И притом короткий мир больше, чем долгий. Говорят, что хорошая цель освящает любую войну. Я же говорю вам, что хорошая война освящает любую цель. Что есть добродетель: спрашиваете вы? Добродетель – смелость».
«Беззаботными, насмешливыми, сильными – такими хочет нас мудрость: она – женщина и любит всегда только воина»
(«Так говорил Заратустра»)
В третьих, это был неплохой способ на время под благовидным предлогом оставить скучное преподавание филологии и пожить яркой жизнью. Из письма к Э. Роде: «Друг, любезный друг, мы еще раз увиделись на вечерней заре мира… я должен бросить лепту в ящик пожертвований для отечества».
Франко-прусская война 1870–1871 гг. была по целям аналогична австро-прусской, но гораздо более масштабная. Победа Пруссии привела к окончательному объединению Германии и созданию Германской империи с провозглашением Вильгельма императором в поверженном Версале
И в-четвертых – компания. Незадолго до начала войны Ницше познакомился с художником А. Мосэнгелем, знатоком французского языка и радостей жизни, также пожелавшим ехать на фронт. Вместе они откликнулись на опубликованный в газетах призыв стать добровольцами и отправились в госпиталь «Эрлангенского общества полевой благотворительной деятельности». Дело в том, что власти Швейцарии, соблюдавшей в этой войне нейтралитет, не разрешили базельскому профессору Ницше стать немецким солдатом – допускалась лишь служба без оружия в руках. Так, после кратких курсов, Ницше попал на франко-германский фронт в качестве санитара полевого госпиталя.
«Все погибает, все вновь устрояется; вечно строится тот же дом бытия. Все разлучается, все снова друг друга приветствует; вечно остается верным себе кольцо бытия»
(«Так говорил Заратустра»)
Насмотревшись на ужасы войны, осознав уязвимость человеческого тела и попутно набрав гильз на сувениры друзьям и знакомым, Ницше начал переосмысливать ценность человека как такового. Героика и пафос «войны в искусстве» сменились кровавой реальностью. Полный внутренних парадоксов, Ницше позже умудрится сочетать в своих взглядах и апологетику воли к победе без жалости к жертвам, и отношение к прусскому милитаризму как к величайшей угрозе миру, культуре и искусству.
