В комнате царил густой полумрак – плотные шторы, опять же, насыщенного темно-синего цвета, практически ничего не пропускали в комнату. Лишь только свет от экрана компьютера, стоящего на столе в «рабочей зоне» комнаты – за легкой перегородкой из дерева и никеля, выхватывал из темноты спинку кресла, да кусок белой стены над ним.
Уже около трех суток, практически в полной темноте и, практически не шевелясь, Железнов пребывал на диване, вытянувшись по диагонали, подложив ладони под лицо.
Железнов думал. Сразу о многих вещах. Параллельно.
Исходной точкой размышлений, конечно же, была Маша, хотя Железнов категорически не хотел даже про себя произносить ее имя. Для него Маша стала «Она». Единственная в его жизни Она.
«Состояние на сейчас» Железнов проскочил достаточно быстро, как всегда в виде диалога с самим собой.
– Я докажу Ей, что я – не «Никто»!
– То есть, тебе просто нужно опровергнуть тезис: «Если ты такой умный, то почему же ты такой бедный!?».
– Да. Доказать Ей, что я могу! Могу, если захочу (ключевое слово) – Железнов достаточно часто и в беседах, и в диалогах с самим собой вполне конкретно, а не интонацией, выделял ключевое слово, в данном случае – «если захочу» – стать богатым!
– А потом?
– А потом!?. Потом… Не знаю! Потом… Да неважно, что потом! Мне важно себе доказать, что я могу это сделать.
Разработав стратегию, Железнов приступил к тактике – в его голове стремительно рассматривались, отвергались, откладывались в сторону для дальнейшего анализа варианты быстрого обогащения, исходя из тех возможностей, которые были в его распоряжении. А в распоряжении Железнова, что он понял практически мгновенно, возможность была одна – его голова.
Молниеносный мозговой соло штурм с многомерным фильтром, учитывающим исходное в части финансовой, временной и креативной составляющих привел к тому, что первоначально Железнов решил оставить в разработке два проекта. Отбросив все остальное на потом: «Там посмотрим»… Если понадобится, конечно. Первым в списке проектов стоял Сценарий.
«Сценарий. Сценарий фильма… – с этими словами Железнов перевернулся на спину, что означало завершение мозгового штурма и начало боевых действий за первый миллион, за попранные чувства, за… И тут Железнов «услышал» звонок. Длинный, настойчивый и одновременно какой-то нервный звонок в дверь.
По пути к двери Железнов ткнул клавишу освещения в режиме «Интим» (три небольшие плоские лампочки, вмонтированные в балку потолка таким образом, что освещение осуществлялось только по отраженному свету от верхней части шкафа-купе), взглянул на часы – 9.51, мелькнула мысль: «Утра или вечера?» и повернул внутренний замок: на пороге стоял Няма, он же – Гений и даже без маски. В том смысле, что он никого не изображал, а проявлял обычное человеческое беспокойство. Более того, сильное беспокойство.
